Воительница   ::   Лесков Николай Семенович

- Даже и не на уме?

- И ни вот столичко! - Домна Платоновна черкнула ногтем по ногтю и добавила: - а к тому же я тебе скажу, что вся эта любовь - вздор. Так напустит человек на себя шаль такую: "Ах, мол, умираю! жить без него или без нее не могу!" - вот и все. По-моему, то любовь, если человек женщине как следует помогает - вот это любовь, а что женщина, она всегда должна себя помнить и содержать на примечании.

- Так, - говорю, - стало быть, ничем вы, Домна Платоновна, богу и не грешны?

- А тебе какое дело до моих грехов? Хоша бы чем я и грешна была, то мой грех, не твой, а ты не поп мой, чтоб меня исповедовать.

- Нет, я говорю это, Домна Платоновна, только к тому, что молоды вы овдовели и видно, что очень вы были хороши.

- Хороша не хороша, - отвечает, - а в дурных не ставили.

- То-то, - я говорю, - это и теперь видно.

Домна Платоновна поправила бровь и глубоко задумалась.

- Я и сама, - начала она потихоньку, - много так раз рассуждала: скажи мне, господи, лежит на мне один грех или нет? И ни от кого добиться не могу. Научила меня раз одна монашка с моих слов списать всю эту историю и подать ее на духу священнику, - я и послушалась, и монашка списала, да я, шедши к церкви, все и обронила.

- Что ж это такое, Домна Платоновна, за грех был?

- Не разберу: не то грех, не то мечтание.

- Ну, хоть про мечтание скажите.

- Издаля это начинать очень приходится. Это еще как мы с мужем жили.

- Ну как же, голубушка, вы жили?

- А жили ничего.