Вокруг да около   ::   Абрамов Федор Александрович

Ананий Егорович пересек улицу:

– Куда это строем?

– Что ты, ведь день-то сегодня наш, – сказала, улыбаясь, высокая старуха, еще довольно крепкая, прямая, с гладкими румяными щеками. Вспомни число-то.

– За пенсией, значит?

– За ей, за ей, – закивала в ответ маленькая старушонка в светлых резиновых сапогах.

Третья старуха прослезилась:

– Кормят сыночки. Может, и косточек-то ихних уже нету, а мы вот, матери, живем.

– Спасибо нонешним властям, – сказала толстая низкорослая старуха и вдруг чинно поклонилась Ананию Егоровичу. – Кабы я была грамотна, в саму бы Москву написала. Не забыли нашу старость.

Ананий Егорович, провожая глазами ходко шагающих пенсионерок, невесело подумал: "Эх, старухи, старухи!

К вашим бы пенсиям да немного сознательности. Ну не все из вас, но ведь некоторые вполне могли бы еще держать в руках грабли. Глядишь, и дела бы в колхозе пошли повеселее".



VII

"А растет ли земля?"

Поздеевы – отец и сын – трудились у нового дома.

Старик Игнат в старом кожане, в теплом полинялом платке, по – бабьи повязанном под бородой – он давно маялся ушами, – что-то мастерил под навесом, а Кирька, широкоплечий мужичина, брусил топором бревно. Брусил умело, со сноровкой. Раз заруб, два заруб, потом скол с отворотом – и белобокая щепина, как плаха, отваливается от бревна.

Ананий Егорович решил не приворачивать к Поздеевым.