JК
Возле старых могил :: Екимов Борис
Страница: 1 из 21---------------------------------------------
Екимов Борис
Возле старых могил
Борис Екимов
Возле старых могил
Когда подъезжали мы к старинному кладбищу станицы Голубинской, что на Дону, в Калачевском районе, то мельком, сквозь планки забора, увидел я девушку, сидящую возле одной из могил. Мы обогнули просторное кладбище, подъехали к воротам. А потом долго бродили между старых могил, разглядывая замшелые плиты, кресты, вырубленные из тяжелого камня песчаника: "1870 год... третьего дня декабря..." Полустертые временем даты и письмена. А рядом могилы новые, вчерашнего дня и нынешнего. Вспомнил о девушке, которую видел сквозь забор. Вспомнил - и пошел к тому месту. Но не было на кладбище живой души, кроме нас. Лишь - могилы, кресты, надгробья. Кладбищенская трава, кладбищенский покой. И высокое донское небо.
Может, померещилось? Но вроде ясно видел: сидела. Видимо, ушла - слава Богу, живая.
Живы и мы. И потому так тягостно говорить и слушать печальное. Вот и нынче: доброжелатель мой - газетный редактор, прочитав материал, позвонил и попросил: "Давай изменим заголовок. Поставим: "Возле старого погоста". А то "могилы" как-то нехорошо звучат". Что ж, изменим - значит, изменим. Бумага стерпит, как и прежде терпела.
А вообще-то писать очерки ли, заметки о сегодняшнем дне русской деревни занятие неблагодарное, горькое. Таким оно было, таким и осталось.
Екимов Борис
Возле старых могил
Борис Екимов
Возле старых могил
Когда подъезжали мы к старинному кладбищу станицы Голубинской, что на Дону, в Калачевском районе, то мельком, сквозь планки забора, увидел я девушку, сидящую возле одной из могил. Мы обогнули просторное кладбище, подъехали к воротам. А потом долго бродили между старых могил, разглядывая замшелые плиты, кресты, вырубленные из тяжелого камня песчаника: "1870 год... третьего дня декабря..." Полустертые временем даты и письмена. А рядом могилы новые, вчерашнего дня и нынешнего. Вспомнил о девушке, которую видел сквозь забор. Вспомнил - и пошел к тому месту. Но не было на кладбище живой души, кроме нас. Лишь - могилы, кресты, надгробья. Кладбищенская трава, кладбищенский покой. И высокое донское небо.
Может, померещилось? Но вроде ясно видел: сидела. Видимо, ушла - слава Богу, живая.
Живы и мы. И потому так тягостно говорить и слушать печальное. Вот и нынче: доброжелатель мой - газетный редактор, прочитав материал, позвонил и попросил: "Давай изменим заголовок. Поставим: "Возле старого погоста". А то "могилы" как-то нехорошо звучат". Что ж, изменим - значит, изменим. Бумага стерпит, как и прежде терпела.
А вообще-то писать очерки ли, заметки о сегодняшнем дне русской деревни занятие неблагодарное, горькое. Таким оно было, таким и осталось.