Второй Саладин   ::   Хантер Стивен

Это решение было мучительным, ведь едва ли найдется кто-то, кого курды – как и большая часть Ближнего Востока – ненавидят сильнее, чем турок, которые в составе Оттоманской империи многие столетия угнетали их.

Затем мы собирались продолжать двигаться на север, в Россию. Я знала, что Улу Бег задумал повторить путь муллы Мустафы Барзани, который бежал из Ирана после падения Курдской автономной республики в Мехабаде в 1947-м. В Советском Союзе Барзани прожил в изгнании одиннадцать лет. Мне тогда не бросился в глаза комизм бегства от иракцев, которых поддерживали и снабжали русские, в Турцию, а оттуда в Россию. Теперь он кажется мне яркой иллюстрацией принципа ближневосточной истории и политики: идеология ничего не значит.

И вот настало утро шестого дня. Мы отыскали какие-то пещеры и наконец отважились разжечь костер. Мы даже нашли родник, который не был зацементирован.

Кто-то включил рацию – это была обычная процедура; Джарди, как звали его курды, всегда пытался установить связь с Резайе по утрам – и внезапно на той частоте, где пять дней царила мертвая тишина, прозвучал сигнал.

Это, насколько я понимаю, была определенная последовательность кодов, предварявшая начало связи.

Я услышала, как Улу Бег заговорил на своем ломаном английском.

– Фред – Тому, – повторял он. – Фред – Тому.

Рация, русского производства, как и все снаряжение, привезенное Полом, шипела и потрескивала.

До меня донеслись слова по-английски: "Том – Фреду, Том – Фреду", и я узнала голос. Это был Пол Чарди".

* * *



– Помнишь это, Пол? – спросила она.