Впрок   ::   Платонов Андрей

- Так это же твое рваческое настроение, а не колхозное чувство! - даже удивился председатель. - Ты, значит, еще не убежден в колхозе!

- Да как тут понять, - выразился безлошадный. - Колхоза мы почти что и не чувствуем - чувствуем, что нашему брату жить там барыш!

- Барыш - рвачество, а не сознание, - ответил председатель. - Придется нам еще шире повести разъяснительную кампанию!..

- Веди ее бессрочно, - сказал безлошадный, - тебе ведь колхоз убыток...

Председатель терпеливо промолчал.

Легко было догадаться, что здешние зажиточные и подкулачники стали чиновниками и глубоко эксплуатировали принцип добровольности, откладывая организацию колхоза в далекое время кякой-то высшей и всеобщей убежденности. Неизвестно, насколько здесь имелось потвор-ство со стороны района, только вся кулацкая норма населения деревни (около пяти процентов) сидела в комиссиях, а бедняки и средние, видя в окружающих колхозах развитие усердного труда и жизненного довольства, считали свое единоличие убытком, упущением и даже грехом, кто еще остаточно верил в бога. Но зажиточные, ставшие бюрократическим активом села, так официально-косноязычно приучили народ думать и говорить, что иная фраза бедняка, выражающая искреннее чувство, звучала почти иронически. Слушая, можно было подумать, что деревня населена издева-ющимися подкулачниками, а на самом деле это были бедняки, завтрашние строители новой великой истории, говорящие свои мысли на чужом двусмысленном, кулацко-бюрократическом языке.