JК
Враждебные воды :: Хутхаузен Питер
Страница: 29 из 319Музыкальный слух и почтизвериное чутье заменяли им электронный анализатор.
Справа, в носу отсека, — пульт управления глубиной погружения и курсом лодки — “Шпаг”. Как два пилота-бомбардировщика, боцман — мичман Юрин — и боцманенок — молодой матрос Бандерс, держали черные шарики маленьких рычагов. Их руки постоянно находились в движений и на каждое, самое легкое, реагировали огромные рубочные и кормовые рули.
По правому борту центрального было царство стармеха — деда Красильникова. Перед ним был только пульт связи “Каштан” (громкоговорящая циркулярная связь между отсеками и ГКП) и машинные телеграфы, но сорокалетнему деду этого было вполне достаточно, чтобы держать в руках “термоядерного исполина”. Практически непрерывно щелкая тумблерами связи, он, казалось, говорил сразу со всеми отсеками и одновременно вертел лысой головой во все стороны, не упуская из виду ни один указатель, дисплей или прибор. В кажущейся суете на самом деле была стройная система высокого профессионализма, разглядеть и оценить которую мог только такой же профессионал.
Рядом с дедом сидел командир дивизиона живучести Олег Лысенко, заканчивающий последние расчеты дифферентовки перед погружением лодки. Требовалось точным распределением балласта уравновесить многотысячную махину так, чтобы она могла свободно маневрировать под водой. Еще правее-по борту располагался пульт погружения и всплытия — “Вольфрам”.
Справа, в носу отсека, — пульт управления глубиной погружения и курсом лодки — “Шпаг”. Как два пилота-бомбардировщика, боцман — мичман Юрин — и боцманенок — молодой матрос Бандерс, держали черные шарики маленьких рычагов. Их руки постоянно находились в движений и на каждое, самое легкое, реагировали огромные рубочные и кормовые рули.
По правому борту центрального было царство стармеха — деда Красильникова. Перед ним был только пульт связи “Каштан” (громкоговорящая циркулярная связь между отсеками и ГКП) и машинные телеграфы, но сорокалетнему деду этого было вполне достаточно, чтобы держать в руках “термоядерного исполина”. Практически непрерывно щелкая тумблерами связи, он, казалось, говорил сразу со всеми отсеками и одновременно вертел лысой головой во все стороны, не упуская из виду ни один указатель, дисплей или прибор. В кажущейся суете на самом деле была стройная система высокого профессионализма, разглядеть и оценить которую мог только такой же профессионал.
Рядом с дедом сидел командир дивизиона живучести Олег Лысенко, заканчивающий последние расчеты дифферентовки перед погружением лодки. Требовалось точным распределением балласта уравновесить многотысячную махину так, чтобы она могла свободно маневрировать под водой. Еще правее-по борту располагался пульт погружения и всплытия — “Вольфрам”.