JК
Всадник :: Джафаров Таги
Страница: 62 из 142Проповедники, получив мзду, собирали слушателей и науськивали друг на друга. Стражники делили с татями добычу и сговаривались о новых грабежах. Блудницы учили добродетели, а Добродетель подрабатывала на панели.
Легионы ожидали в казармах своего часа, а полководцы гадали, кому продать свою верность. Мессия блуждал где-то далеко, он отвернулся от Города.
Никто не хотел замечать нависшей над ними гибели. В Городе торжествовал пир во время чумы. И только Центурион видел сполохи багровых зарниц в глубинах надвигавшейся тьмы.
Он шёл по улицам Города и видел печать на лбах его жителей, все они уже были помечены мраком. Из окон гремела разудалая музыка, по дорогам неслись колесницы, караваны верблюдов разгружались у постоялых дворов и рынков. Назойливые нищие профессионально осаждали входы кабаков и храмов.
Толпы алчущих торговались у алтарей с Роком, надеясь объегорить Его.
Гости далёких держав презрительно кривя губы восседали на носилках, которые несли рабы и подсчитывали свои доходы. Никто не обращал внимания на Центуриона и он никого не хотел видеть. Центурион шёл по улицам, завернувшись в плащ отчуждения, словно невидимка, призрак – не смешиваясь с прохожими и не обращая внимания ни на кого. Они ещё суетились, смеялись, ссорились, любились, выставляли свою спесь на прилавках тщеславия… Но уже были взвешены, измерены, оценены… И заклеймлены.
Легионы ожидали в казармах своего часа, а полководцы гадали, кому продать свою верность. Мессия блуждал где-то далеко, он отвернулся от Города.
Никто не хотел замечать нависшей над ними гибели. В Городе торжествовал пир во время чумы. И только Центурион видел сполохи багровых зарниц в глубинах надвигавшейся тьмы.
Он шёл по улицам Города и видел печать на лбах его жителей, все они уже были помечены мраком. Из окон гремела разудалая музыка, по дорогам неслись колесницы, караваны верблюдов разгружались у постоялых дворов и рынков. Назойливые нищие профессионально осаждали входы кабаков и храмов.
Толпы алчущих торговались у алтарей с Роком, надеясь объегорить Его.
Гости далёких держав презрительно кривя губы восседали на носилках, которые несли рабы и подсчитывали свои доходы. Никто не обращал внимания на Центуриона и он никого не хотел видеть. Центурион шёл по улицам, завернувшись в плащ отчуждения, словно невидимка, призрак – не смешиваясь с прохожими и не обращая внимания ни на кого. Они ещё суетились, смеялись, ссорились, любились, выставляли свою спесь на прилавках тщеславия… Но уже были взвешены, измерены, оценены… И заклеймлены.