Все голубые фишки   ::   Лебедев Andrew

Любовница, в которой одновременно уживалась заботливая и нежная жена, думающая о своем муже, о своем мужчине как о приоритете, которому нужно сделать хорошо даже за счет своего нехорошо.

Страсть женщины мазохистична.

Женщина хочет страдать.

И Лёля, не давая себе отчета в том, что и как делает, хотела только одного, чтобы ее Чуваков был теперь счастлив.

– У нас очень много денег, – сказала Лёля, лучезарно улыбаясь своему солнышку.

Солнышко, откинувшись на подушках, лежало в постели и курило французский галуаз.

– А где сейчас твой отец? – спросило солнышко.

– Папа улетел, – ответила Лёля и личико ее слегка омрачилось тенью мимолетной грусти, – папа заболел, он улетел в Калифорнию, там есть хорошая клиника и есть хорошие врачи.

– Я надеюсь, что у твоего папы все будет хорошо, – сказало солнышко, и протянув лучи-руки, солнышко властно коснулось Лёлечкиной груди.

– Иди ко мне, – велело солнышко.

И Лёля пала на своё солнце, не думая о том, что может сгореть. ….

Минаев заметался.

Из ста пятидесяти миллионов первого транша семьдесят он перевел Столбову на счет фирмы, зарегистрированной на его дочь. И пять миллионов Столбов взял себе.

Перевел на счет открытых в Чейз-Манхэттен банке кредитных карточек.

После этого они распрощались. Столбов улетел в Калифорнию, и наверное – навсегда.

Пять миллионов Минаев снял наличными и в двух спортивных сумках передал их Хэндермиту и Бэрроу.

С ними тоже распрощался в большой надежде на то, что больше с ними никогда не увидится.