Вспоминая моих грустных шлюх   ::   Маркес Габриэль Гарсиа

Я началвспоминать, в какой момент я осознал, что уже стар, и вышло, что совсем незадолго до этого дня. Мне было сорок два года, когда заболела спина, стало трудно дышать, и я пошел к врачу. Тот не придал этому значения: «Это нормально для вашего возраста», — констатировал он. — «В таком случае, — возразил я ему, — ненормален мой возраст». Врач улыбнулся мне с жалостью. «Я вижу, вы философ», — сказал он. Тогда я в первый раз подумал о старости применительно к своему возрасту, но потом довольно скоро об этом забыл. Я привык просыпаться каждый день с какой-нибудь новой болью, годы шли, и каждый раз болело иначе и в ином месте. Иногда казалось, это стучится смерть, а на следующий день боли как не бывало. Именно в ту пору кто-то сказал, что первый симптом старости — человек начинает походить на своего отца. Я, должно быть, приговорен к вечной молодости, подумалось мне тогда, потому что мой лошадиный профиль никогда не станет похожим ни на жесткий карибский профиль моего отца, ни на профиль моей матери, похожий на профиль римского императора. Дело в том, что первые изменения проявляются так медленно, что они почти незаметны для человека, он продолжает видеть себя изнутри таким, каким был, а другие, глядя на него, замечают эти изменения.

На пятом десятке я начал понимать, что такое старость, когда заметил первые провалы в памяти. Я шарил по дому в поисках очков, пока не обнаруживал их на себе, или залезал в очках под душ, а то надевал очки для чтения, не сняв очков для дли.