JК
Выскочивший из круга :: Юрский Сергей Юрьевич
Страница: 100 из 106Ногинска
На ваш запрос за №102/ 063-11 от 14/09 сообщаю:
Произведенная проверка показала – гражданка Карпец Веста Андреевна проживала по адресу г. Ногинск, ул. Ревсобраний, д. 17-а, кв. 34, на площади, принадлежащей Сафоновой Людмиле Петровне, пенсионерке, по заключенному договору по патронажу и уходу. В мае с.г. гр-ка Карпец В.А., не расторгая договора, выписалась с указанной площади и в настоящее время в г. Ногинске не проживает.
Местонахождение гр-ки Карпец Весты Андреевны нам неизвестно.
Документ седьмой
Борис Ефимович Розанов, зав. отделом издательского дома “Оскол”
Повесть Анатолия Послуха “Выскочивший из круга” произвела на меня двойственное впечатление. Жанровый дисбаланс оставляет читателя в недоумении, является ли он результатом сознательного смешения взаимоисключающих тенденций или откровенной неспособностью неофита справиться с материалом и снабдить его формообразующими векторами.
Начальный посыл (почти вся Первая часть Повести) воспринимается как самопародия, почти как фельетон, тогда как Вторая часть носит, скорее, исповедальный характер.
Скажу сразу, что язык Повести – этот язык современного уличного сказа, язык спотыкающейся скороговорки, полный “мусорных” словечек, – как ни странно, язык этот меня не смущает. Он органичен для автора и потому приемлем, автор купается в свободе современных искажений великого русского языка.
На ваш запрос за №102/ 063-11 от 14/09 сообщаю:
Произведенная проверка показала – гражданка Карпец Веста Андреевна проживала по адресу г. Ногинск, ул. Ревсобраний, д. 17-а, кв. 34, на площади, принадлежащей Сафоновой Людмиле Петровне, пенсионерке, по заключенному договору по патронажу и уходу. В мае с.г. гр-ка Карпец В.А., не расторгая договора, выписалась с указанной площади и в настоящее время в г. Ногинске не проживает.
Местонахождение гр-ки Карпец Весты Андреевны нам неизвестно.
Документ седьмой
Борис Ефимович Розанов, зав. отделом издательского дома “Оскол”
Повесть Анатолия Послуха “Выскочивший из круга” произвела на меня двойственное впечатление. Жанровый дисбаланс оставляет читателя в недоумении, является ли он результатом сознательного смешения взаимоисключающих тенденций или откровенной неспособностью неофита справиться с материалом и снабдить его формообразующими векторами.
Начальный посыл (почти вся Первая часть Повести) воспринимается как самопародия, почти как фельетон, тогда как Вторая часть носит, скорее, исповедальный характер.
Скажу сразу, что язык Повести – этот язык современного уличного сказа, язык спотыкающейся скороговорки, полный “мусорных” словечек, – как ни странно, язык этот меня не смущает. Он органичен для автора и потому приемлем, автор купается в свободе современных искажений великого русского языка.