JК
Выскочивший из круга :: Юрский Сергей Юрьевич
Страница: 27 из 106А впрочем, Марианна Викторовна (он кивнул на женщину) даже диссертацию защитила, что в малых дозах алкоголь полезен. Так что не сомневайтесь, от одной рюмки еще никто не умирал, а когда гость пришел, а хозяин в подвале, сам Бог велел. Виноват! Не велите казнить, велите миловать”.
Я поднялся с рюмкой, чувствуя себя жутко неудобно. А они стояли все вокруг и смотрели. Я прямо не знал, как быть. А потом подумал – чего я уж так тушуюсь? Я им деньги плачу. И такие деньги, что рюмку-то коньяку выпить можно, чтоб тебе в рот не смотрели и не попрекали?
“Со знакомством! – говорю. И выпил. И не в то горло! И начал кашлять, перхать и давиться. А они все забегали вокруг меня, что-то советуя, чего-то протягивая. А я все вдохнуть никак не могу, пока Максимильян Геннадьевич своей лопатой не огрел меня по спине, и тогда только чего-то выскочило из дыхалки, и я стал приходить в себя.
“Прошу ко мне!” – говорит Филимонов, и мы все пошли во внутреннюю дверь, к которой был приделан крест.
Двое отстали, а Филимонов говорит про меня: “Это такой-то, такой-то, наш уважаемый клиент, интересуется измельчителем”. Марианна сразу, прямо на его словах, затараторила по-английски, но я уже и раньше понял, что который в черном, с белой пластиковой полоской на горле и в узких очках, это и есть знаменитый Глендауэр. Он мне кивнул, и я ему тоже.
Расселись мы в креслах, Филимонов продолжает: “Мы очень огорчены недоразумением, которое произошло у вас, это серьезный срыв в работе аппаратуры.
Я поднялся с рюмкой, чувствуя себя жутко неудобно. А они стояли все вокруг и смотрели. Я прямо не знал, как быть. А потом подумал – чего я уж так тушуюсь? Я им деньги плачу. И такие деньги, что рюмку-то коньяку выпить можно, чтоб тебе в рот не смотрели и не попрекали?
“Со знакомством! – говорю. И выпил. И не в то горло! И начал кашлять, перхать и давиться. А они все забегали вокруг меня, что-то советуя, чего-то протягивая. А я все вдохнуть никак не могу, пока Максимильян Геннадьевич своей лопатой не огрел меня по спине, и тогда только чего-то выскочило из дыхалки, и я стал приходить в себя.
“Прошу ко мне!” – говорит Филимонов, и мы все пошли во внутреннюю дверь, к которой был приделан крест.
Двое отстали, а Филимонов говорит про меня: “Это такой-то, такой-то, наш уважаемый клиент, интересуется измельчителем”. Марианна сразу, прямо на его словах, затараторила по-английски, но я уже и раньше понял, что который в черном, с белой пластиковой полоской на горле и в узких очках, это и есть знаменитый Глендауэр. Он мне кивнул, и я ему тоже.
Расселись мы в креслах, Филимонов продолжает: “Мы очень огорчены недоразумением, которое произошло у вас, это серьезный срыв в работе аппаратуры.