JК
Взять живым! :: Карпов Владимир Васильевич
Страница: 77 из 133Вон как резанул по брустверу, высунь голову – сразу продырявил бы!
Дорисовав картину совсеми ее подробностями, Василий недовольно сказал солдату:
– Немец-то дает, а ты можешь так?
Бирюков удивленно поглядел на командира, почуяв его официальную строгость, поправил ремень, отряхнул землю, которой, как и у Ефремова, была испачкана спереди шинель, и, ничего не ответив, без особой сноровки, но все же выпрямился, пытаясь изобразить положение «смирно».
Василий обратил внимание на нога солдата, расставленные врозь под балахоном промерзшей шинели, вспомнил лихих и красивых своих товарищей по училищу и сердито упрекнул Бирюкова:
– Строевик!.. Чего же молчишь? Стрелять, как он, говорю, умеешь?
Солдат потоптался, виновато ответил:
– Так бьем же их, товарищ лейтенант.
– Бить-то бьем, да где? Под Москвой, Смоленск-то вон, за спиной у того фрица.
– Так ить, товарищ лейтенант, ежели по башке из-за угла шваркнуть, какой ни на есть здоровяк не устоит. Теперича вот оправились и от Москвы отогнали.
– «Оправились»! – язвительно передразнил Василий, – Нашел тоже словечко – «оправились»!
– Я же не в тех смыслах, товарищ лейтенант.
– Ну, ладно, гляди лучше, как бы на Новый год нам с тобой подарочек не поднесли…
Василий вернулся к землянке, постоял у входа, прислушался. Еще одна ракета белой струйкой взмыла вверх, раскрылась, расцвела в огромный светящийся конус и, покачиваясь, стала спускаться.
Круг снега, высвеченный ракетой, напомнил Василию боксерский ринг. Так же вот освещен бывает.
Дорисовав картину совсеми ее подробностями, Василий недовольно сказал солдату:
– Немец-то дает, а ты можешь так?
Бирюков удивленно поглядел на командира, почуяв его официальную строгость, поправил ремень, отряхнул землю, которой, как и у Ефремова, была испачкана спереди шинель, и, ничего не ответив, без особой сноровки, но все же выпрямился, пытаясь изобразить положение «смирно».
Василий обратил внимание на нога солдата, расставленные врозь под балахоном промерзшей шинели, вспомнил лихих и красивых своих товарищей по училищу и сердито упрекнул Бирюкова:
– Строевик!.. Чего же молчишь? Стрелять, как он, говорю, умеешь?
Солдат потоптался, виновато ответил:
– Так бьем же их, товарищ лейтенант.
– Бить-то бьем, да где? Под Москвой, Смоленск-то вон, за спиной у того фрица.
– Так ить, товарищ лейтенант, ежели по башке из-за угла шваркнуть, какой ни на есть здоровяк не устоит. Теперича вот оправились и от Москвы отогнали.
– «Оправились»! – язвительно передразнил Василий, – Нашел тоже словечко – «оправились»!
– Я же не в тех смыслах, товарищ лейтенант.
– Ну, ладно, гляди лучше, как бы на Новый год нам с тобой подарочек не поднесли…
Василий вернулся к землянке, постоял у входа, прислушался. Еще одна ракета белой струйкой взмыла вверх, раскрылась, расцвела в огромный светящийся конус и, покачиваясь, стала спускаться.
Круг снега, высвеченный ракетой, напомнил Василию боксерский ринг. Так же вот освещен бывает.