Страница:
32 из 125
Протасий был дряхл: щеки глубоко впали на его бледном лице; он едва ходил, но сохранил нестарческую ясность ума и не однажды советами поддерживал князя.
За Протасием, застыв, неподвижно сидели, уставив бороды в пол, сборщик мыта Данила Романович — владелец бортных [4] угодий и коптильни для рыбы; хранитель печати Шибеев с толстой заячьей губой; мрачный дворский Жито; Василий Кочёва.
Князь оповестил думу о событиях в Твери, о том, что немедля собирается ехать в Орду, и просил во всем поддерживать Василия Кочёву, которого оставлял вместо себя.
Воцарилась напряженная тишина. Князь испытующе поглядывал на думцев.
— Ехать надобно. В тяжкую минуту место твое там, — вздохнув, сказал за всех Протасий. — Будь спокоен, порядок сохраним…
Бояре, подтверждая, закивали головой.
«Хорошо, что опора есть», — подумал Иван Данилович.
— Мы тебе поддержку во всем окажем, — продолжал Протасий. — Всяк понимает, дело не только твое — наше… А Твери самый час отомстить.
Князь нахмурился:
— Не о мести помышляю… О жизни Москвы.
Отпустив думцев, задержал Кочёву, чтобы дать ему последние наставления перед отъездом.
Воевода Кочёва внимательно слушал князя, смотрел на него с собачьей преданностью.
— В Орду вплавь пойду, на ладьях, — негромко говорил Иван Данилович, — так безопасней да и быстрей. Проводишь до Клязьмы…
Кочёва напряженно стоял перед князем, даже взопрел под парчовым кафтаном, обшитым мехом.
|< Пред. 30 31 32 33 34 След. >|