Страница:
69 из 125
— А сие, будь ласков, передай царевичу Чанибеку, — попросил Калита, протягивая тяжелый золотой кувшин в виде петуха.
— Передам, передам! Осень приятна, мы твоя други… — и хлопал Ивана Даниловича обещающе по плечу.
Калита глядел на него простодушно, а сам думал: «Экий красавец! Под носом румянец, во всю щеку лишай», и почтительно кланялся.
Собираясь к Тайдуле, князь достал дорогой кафтан из тафты; сзади, у затылка, пристегнул козырь — высокий парчовый воротник, расшитый жемчугом.
И Бориске приказал принарядиться. Тот надел синий кафтан, отчего глаза его стали еще более синими, натянул лучшие сапоги: носы — шилом.
Калита разгладил мягкую бороду, прищурил глаза:
— Сущие женихи…
Бориска, весело рассмеявшись, тоже огладил подстриженные под скобу волосы, отставил в сторону ногу, полюбовался сапогом:
— Под пяту — хоть соловей лети, а кругом пяты — хоть яйцо кати!
И вдруг помрачнел: мог ли предполагать, мечтая в детстве о ратных подвигах, что придется идти на поклон к ханше, кланяться раскрашенной кукле! «Чего не сделаешь для отчины», — подумал он.
Люто ненавидя врага, готовый в любой час схватиться хотя бы с сотней, Бориска тем не менее старался найти оправдание действиям князя.
На московской речной пристани, в сутолоке базаров, среди обитателей Посада и Подсосенок не однажды приходилось Бориске слышать, что князь своей изворотливостью отводит Орду от Москвы.
|< Пред. 67 68 69 70 71 След. >|