JК
Хирург :: Крелин Юлий Зусманович
Страница: 5 из 73Воскрешать! — шутка ли!
Толстый с гладкой прической. А что там особеного разговаривать. Если ты все правильно сделал — ничего не страшно. Главное — записать надо. А дело известное — если жалоба может быть, лучше не связываться.
Председатель. До чего же нас испортили жалобы. Мы больше думаем о записях. Вы подумайте, что вы сказали — «не делать». А если надо?
Мишкин. Простите меня. Какие записи? Ведь есть приказ министра писать меньше, только необходимое.
Толстый с гладкой прической (быстро вынул руку из кармана и из своей большой кисти, которая, наверное, и есть «умная рука хирурга», скрутил фигу). Вот, видал! Ты прости, но все эти указания и приказы — ерунда, коту под это, вот так. Министр здравоохранения может давать любые указания, а у следователя свои инструкции. У него есть один документ — история болезни. Если там написано все — ты спасен. Не написал — погиб.
Мишкин. Так что ж, я своей историей доказываю свою невиновность?!
Толстый с гладкой прической. А то!
Мишкин. Ну уж! Есть законы права — существует презумпция невиновности. Что, я, что ли, своей историей болезни должен отбиваться от его подозрений?! Нет, я для следователя невиновен, если он подозревает — он должен доказать, обосновать свои подозрения, а не я должен отбиваться. Следователь должен отбиваться.
Член комиссии с шевелюрой. Сдается мне, что вы слишком за это понимаете, как сказали бы у нас на Привозе. Вы когда-нибудь были у прокурора, в прокуратуре? Нет.
Толстый с гладкой прической. А что там особеного разговаривать. Если ты все правильно сделал — ничего не страшно. Главное — записать надо. А дело известное — если жалоба может быть, лучше не связываться.
Председатель. До чего же нас испортили жалобы. Мы больше думаем о записях. Вы подумайте, что вы сказали — «не делать». А если надо?
Мишкин. Простите меня. Какие записи? Ведь есть приказ министра писать меньше, только необходимое.
Толстый с гладкой прической (быстро вынул руку из кармана и из своей большой кисти, которая, наверное, и есть «умная рука хирурга», скрутил фигу). Вот, видал! Ты прости, но все эти указания и приказы — ерунда, коту под это, вот так. Министр здравоохранения может давать любые указания, а у следователя свои инструкции. У него есть один документ — история болезни. Если там написано все — ты спасен. Не написал — погиб.
Мишкин. Так что ж, я своей историей доказываю свою невиновность?!
Толстый с гладкой прической. А то!
Мишкин. Ну уж! Есть законы права — существует презумпция невиновности. Что, я, что ли, своей историей болезни должен отбиваться от его подозрений?! Нет, я для следователя невиновен, если он подозревает — он должен доказать, обосновать свои подозрения, а не я должен отбиваться. Следователь должен отбиваться.
Член комиссии с шевелюрой. Сдается мне, что вы слишком за это понимаете, как сказали бы у нас на Привозе. Вы когда-нибудь были у прокурора, в прокуратуре? Нет.