Хитроумный Идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть первая)   ::   Сервантес Мигель де Сааведра

Товарищи спросили, ужинал ли он; юноша ответил, что ужинал, тогда тот пастух, который только что вел о нем речь, обратился к нему:

– В таком случае, Антоньо, доставь нам удовольствие, спой что-нибудь, пусть наш почтенный гость уверится, что и в лесах и в горах можно встретить людей, смыслящих в музыке. Мы уже рассказали ему о твоих способностях, – твое дело проявить их и доказать, что мы говорили правду. Итак, прошу тебя: сядь и спой нам, пожалуйста, романс о твоих сердечных делах, тот, что сложил для тебя твой дядя, священник, и который пользуется таким успехом в нашем селе.

– Охотно, – молвил юноша.

Не заставив себя долго упрашивать, он сел на дубовый пень и, как скоро настроил равель, с великою приятностью начал петь:

Ты меня, Олалья, любишь,

Хоть об этом мне, конечно,

Не сказала даже взором —

Языком безгласным сердца.

Зная, что ты знаешь это,

Я отбросил все сомненья:

Мы любовь скрывать не в силах,

Если нам о ней известно.

Пусть меня по временам

Ты пытаешься уверить,

Что душа твоя – как бронза,

Как гранит холодный – перси.

Но из-под глухих покровов

Твоего высокомерья

Мне тайком надежда кажет

Краешек своей одежды.

И гонюсь я за приманкой,

Хоть и не могу доселе

Ни торжествовать, что избран,

Ни крушиться, что отвергнут.

Если правда, что учтивость

Есть взаимности примета,

Вправе я считать, что скоро

Сбудутся мои надежды.

Если правда, что награда

Полагается за верность,

Кой-какие основанья

Я просить о ней имею.