Ходынка   ::   Толстой Лев Николаевич

Играют песни, болтают, шутят, смеются, всему радуются, радости ожидают. Выпил Емельян с товарищами, закурил, и еще веселей стало.

Все были нарядны, но и среди нарядных рабочих и их жен заметны были богачи и купцы с женами и детьми, которые попадались промеж народа. Так заметна была Рина Голицына, когда она, радостная, сияющая от мысли, что она добилась своего и с народом, среди народа, празднует восшествие на престол обожаемого народом царя, ходила с братом Алеком между кострами.

- Проздравляю, барышня хорошая, - крикнул ей молодой фабричный, поднося ко рту стаканчик. - Не побрезгуй нашей хлеба-соли.

- Спасибо.

- Кушайте сами, - подсказал Алек, щеголяя своим знанием народных обычаев, и они прошли дальше.

По привычке всегда занимать первые места, они, пройдя по полю между народом, где становилось уж тесно (народу было так много, что, несмотря на ясное утро, над полем стоял густой туман от дыханий народа), они пошли прямо к павильону. Но полицейские не пустили их.

- И прекрасно. Пожалуйста, пойдем опять туда, - сказала Рина, и они опять вернулись к толпе.

- Bpe, - отвечал Емельян, сидя с товарищами вокруг разложенной на бумаге закуски, на рассказ подошедшего знакомого фабричного о том, что выдают. - Bpe.

- Я тебе сказываю. Не по закону, а выдают. Я сам видел. Несет и узелок и стакан.

- Известно, шельмы артельщики. Им что. Кому хотят, тому дают.

- Да это что же. Разве это можно противу закону?

- Вот те можно.

- Да идем, ребята.