JК
За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера :: Зайцев Василий
Страница: 141 из 223А если начнется непогодь, считай: дыра в небе открылась именно над твоей головой, и все, что есть на свете мокрого, слякотного, холодного, предназначено для тебя, чтоб ты продрог до мозга костей. И кажешься ты себе тогда огромным неукрываемым великаном.
Но это же чувство в бою имеет и другую, драгоценную, на мой взгляд, сторону. Без него пет и не может быть боеспособного солдата.
Попытаюсь объяснить это но личным ощущениям.
Идет бой, и тебе кажется, что все пули, мины, снаряды и даже бомбы нацелены в тебя. Значит, для врага нет более важной цели, чем ты. А раз так, то не будь простофилей, не подставляй себя дурацкой пуле и слепому осколку: у тебя есть голова, задавай врагу побольше загадок, превращайся из великана, над которым небо с овчинку, в неуязвимую малозаметную цель.
Однако чувство великана не должно покидать тебя: ведь если туда, где ты действуешь, направлен весь огонь врага, значит, это важнейший участок; под тобой, под твоей грудью — та самая точка, которую можно назвать центром фронта или даже центром земли. В этом тебя никто не разубедит.
Вот какой ты солдат: великан — потому что центр земли прикрыл собой; неуязвим — потому что ни пули, ни осколки, ни адский огонь не сломили тебя.
Во время оборонительных боев в Сталинграде не было такого дня, чтобы по всему фронту наступило затишье. И когда я говорю тут о тишине или каких-то паузах, то, конечно, речь идет лишь о тех участках, где мне приходилось действовать. Например, на южных склонах Мамаева кургана.
И опять же эти замечания о тишине исходят из солдатского понятия о важности своего рубежа.
Но это же чувство в бою имеет и другую, драгоценную, на мой взгляд, сторону. Без него пет и не может быть боеспособного солдата.
Попытаюсь объяснить это но личным ощущениям.
Идет бой, и тебе кажется, что все пули, мины, снаряды и даже бомбы нацелены в тебя. Значит, для врага нет более важной цели, чем ты. А раз так, то не будь простофилей, не подставляй себя дурацкой пуле и слепому осколку: у тебя есть голова, задавай врагу побольше загадок, превращайся из великана, над которым небо с овчинку, в неуязвимую малозаметную цель.
Однако чувство великана не должно покидать тебя: ведь если туда, где ты действуешь, направлен весь огонь врага, значит, это важнейший участок; под тобой, под твоей грудью — та самая точка, которую можно назвать центром фронта или даже центром земли. В этом тебя никто не разубедит.
Вот какой ты солдат: великан — потому что центр земли прикрыл собой; неуязвим — потому что ни пули, ни осколки, ни адский огонь не сломили тебя.
Во время оборонительных боев в Сталинграде не было такого дня, чтобы по всему фронту наступило затишье. И когда я говорю тут о тишине или каких-то паузах, то, конечно, речь идет лишь о тех участках, где мне приходилось действовать. Например, на южных склонах Мамаева кургана.
И опять же эти замечания о тишине исходят из солдатского понятия о важности своего рубежа.