JК
Зачистка территории :: Митрофанов Владимир
Страница: 53 из 107Внешне ему вроде как ничего не угрожало, но ощущал опасность своим внутренним звериным чутьем, которое он в себе очень ценил. И оно, это чутье, говорило: "Очень и очень опасно!!!" В мозгу словно замигала красная сигнальная лампочка и заревел тревожный ревун.
Хомяков и Шахов оставались в машине и смотрели на эту встречу издали. Хомяк вдруг сказал:
– Знаешь, я всегда хотел услышать, как они друг с другом разговаривают, и о чем, но никогда не слышал.
– Кто "они"? – спросил Шахов.
– Бандиты. На своих стрелках. Какой-то у них есть свой специальный разговор, особые слова.
Впрочем, Калугин с Пашей говорили очень недолго, и дело закончилось тем, что сосед подобострастно закивал, сам руку протянул, а Павел, ответив на рукопожатие, повернулся и пошел к своей машине.
Когда "ауди" уехала, Альберт Михайлович сначала и поверить не мог, что остался не только живой, но при этом еще и целый. С самого начала ему казалось, что человек, который что-то говорил ему про помойку, в этот момент про себя решает: въебать сразу или потом, убить сейчас или чуть позже, а вариант оставить здорового и в живых
– просто даже не рассматривается.
И теперь он ощущал необыкновенное облегчение, словно сходил по большому после долгого запора, но день все же был испорчен этим остаточным ощущением страха. Про мангал он и забыл.
Хомяков и Шахов оставались в машине и смотрели на эту встречу издали. Хомяк вдруг сказал:
– Знаешь, я всегда хотел услышать, как они друг с другом разговаривают, и о чем, но никогда не слышал.
– Кто "они"? – спросил Шахов.
– Бандиты. На своих стрелках. Какой-то у них есть свой специальный разговор, особые слова.
Впрочем, Калугин с Пашей говорили очень недолго, и дело закончилось тем, что сосед подобострастно закивал, сам руку протянул, а Павел, ответив на рукопожатие, повернулся и пошел к своей машине.
Когда "ауди" уехала, Альберт Михайлович сначала и поверить не мог, что остался не только живой, но при этом еще и целый. С самого начала ему казалось, что человек, который что-то говорил ему про помойку, в этот момент про себя решает: въебать сразу или потом, убить сейчас или чуть позже, а вариант оставить здорового и в живых
– просто даже не рассматривается.
И теперь он ощущал необыкновенное облегчение, словно сходил по большому после долгого запора, но день все же был испорчен этим остаточным ощущением страха. Про мангал он и забыл.