Зачистка территории   ::   Митрофанов Владимир

Всю обратную дорогу они обсуждали разные профессиональные риски, предполагаемые самой профессией и которые следует учитывать как обыкновенное дело при поступлении на работу: у бандитов – это очень высокий риск попасть в тюрьму и быть убитым; у стюардессы – остеохондроз позвоночника и венерические болезни; у милиционеров – конечно же, царица гениталий гонорея, опять же рис быть убитым; электрика обязательно хоть однажды, но непременно хорошо вдарит током, а профессиональный водитель обязательно хоть раз да вмажется, ну и само собой для него обычен радикулит с геморроем и тот же неугомонный триппер…

Чем там кончилась история с фермером – так и осталось неизвестным. В газете об этом ничего не писали, а значит, никаких трупов в лесу и на болоте так и не нашли. А может быть, ребята действительно заблудились в лесу. Места там довольно глухие.

– Что у тебя и в Питере есть родственники? – спросил у Хомякова

Павел. – У тебя, Вова, получается, что какой город ни упомянешь – всюду родственники!

– Да. Я что, разве никогда не говорил? У меня ж батя питерский. В

Питере моя бабушка Маня жила. Сама она была она родом из Белоруссии.

После коллективизации они с дедом поняли, что надо срочно бежать в город – там, на селе, жизни не будет, и каким-то образом ухитрились уехать. Незадолго до войны они поселились в Ленинграде на Лиговке в той самой квартире, в которой и теперь живет моя родная тетя Маруся.

Мы, когда заезжаем в Питер, всегда у нее останавливаемся. Там до сих пор осталась большая кафельная печка, и ее даже сейчас можно топить, что они иногда и делают в холодные дни, сжигая разломанные деревянные ящики. А до войны в доме, говорят, был еще и сарай с дровами.