JК
Заговор францисканцев :: Сэк Джон
Страница: 430 из 544Собор продолжали украшать, и теперь весь Прованс хвалился его неподражаемыми витражами.
В Лионе маленький Орфео побывал всего однажды с отцом, приехавшим на ежегодную полотняную ярмарку, начинавшуюся после Пасхи и длившуюся до конца весны. Собор тогда только строился. На глазах Орфео благородные господа и дамы склоняли голову под ярмо и, как тягловая скотина, тянули на стройку телеги с камнем и бревнами, маслом и зерном. Ночью строители выстраивали телеги полукругом, и на каждой горел огарок свечи или фонарь. Они коротали бдение пением гимнов и кантон, раскладывали на телегах болящих, а потом подносили каждому или каждой мощи святых ради их исцеления.
Пока в его памяти всплывали картины той поездки, глаза привыкли к темноте, и перед ним медленно проступили очертания собора. Орфео увидел, что он лишен приземистой тяжести романских церквей его родины. Тонкие колонны устремлялись в небо, заставляя возводить взгляд к своду, отыскивая глазами высшую точку в надежде обрести там божественные тайны. Все было направленно вверх, к небесам. Орфео решил, что церковь понравилась бы дяде Франческо, хотя и обошлась, конечно, очень дорого. То, что ранние ордена копили и приумножали, его дядя развеивал и разбрасывал, оставляя братию на волю четырех ветров. Слово «движение» определяло его во всех смыслах, так же как этот собор.
Пока торговец разглядывал церковные своды, смутный свет пролился в стекла сводчатых окон и в тонкий узор розетки над входом.
В Лионе маленький Орфео побывал всего однажды с отцом, приехавшим на ежегодную полотняную ярмарку, начинавшуюся после Пасхи и длившуюся до конца весны. Собор тогда только строился. На глазах Орфео благородные господа и дамы склоняли голову под ярмо и, как тягловая скотина, тянули на стройку телеги с камнем и бревнами, маслом и зерном. Ночью строители выстраивали телеги полукругом, и на каждой горел огарок свечи или фонарь. Они коротали бдение пением гимнов и кантон, раскладывали на телегах болящих, а потом подносили каждому или каждой мощи святых ради их исцеления.
Пока в его памяти всплывали картины той поездки, глаза привыкли к темноте, и перед ним медленно проступили очертания собора. Орфео увидел, что он лишен приземистой тяжести романских церквей его родины. Тонкие колонны устремлялись в небо, заставляя возводить взгляд к своду, отыскивая глазами высшую точку в надежде обрести там божественные тайны. Все было направленно вверх, к небесам. Орфео решил, что церковь понравилась бы дяде Франческо, хотя и обошлась, конечно, очень дорого. То, что ранние ордена копили и приумножали, его дядя развеивал и разбрасывал, оставляя братию на волю четырех ветров. Слово «движение» определяло его во всех смыслах, так же как этот собор.
Пока торговец разглядывал церковные своды, смутный свет пролился в стекла сводчатых окон и в тонкий узор розетки над входом.