Заговор францисканцев   ::   Сэк Джон

Холодность, с какой она встретила его, вернувшегося с помилованием, заставила молодого торговца заподозрить, что она неспроста интересуется этим монахом – особенно когда девушка объявила, что хочет встретить его у ворот обители. Орфео решил, что его использовали, насмеялись и бросили. Теперь, увидев отшельника своими глазами, Орфео понял, что ошибался. Он махнул рукой, отвергая благодарность.

– Рад помочь невиновному, – и он снова занялся ярмом.

– А еще я хочу тебе сказать, что ты дурень, – продолжал монах.

Орфео замер, спиной чувствуя обращенные к нему любопытные взгляды возчиков и сиора Доминика. Все они были обращены к нему. На лицо монаха старались не смотреть.

– Не думаю, чтобы ты мог об этом судить, – отозвался Орфео, воинственно выпятив подбородок.

– Однако возьмусь судить, коль ты мне скажешь, что не умеешь любить саму женщину, а не ее богатство. Я говорю о женщине, которая любит тебя больше своей души, прости ее Бог!

Конрад разбередил незажившую рану, причинил боль – и смутил. Орфео оглядел своих спутников.

– Прошу прощения, сиор Доминико, – сказал он, – мне надо поговорить с этим братом.

Конрад устремил взгляд на старого купца, и тот, опустив глаза на свои тюки, поспешно махнул рукой: «Разрешаю».

Орфео потянул монаха за собой под арку двора. О чем рассказала ему Амата?

Монах заговорил первым:

– По твоим глазам я догадываюсь, что не ошибся. Ты так же тоскуешь по ней, как она по тебе. А поглядев на твоего нанимателя, я надумал одну штуку.