Заговор францисканцев   ::   Сэк Джон

– Приходи обязательно! – крикнула она, кивая на женщину в носилках, но толпа уже разделила их и унесла его вверх по лестнице, так что конца фразы он не расслышал.

Приставив ладонь к уху, Конрад беспомощно махнул рукой. Амата умоляюще сложила руки, и он кивнул: да, он постарается.

В конце концов ему удалось отыскать на краю площади место, где давка была не столь нестерпимой. Здесь его углядели маэстро Роберто и граф Гвидо с внучкой. Управляющий с ухмылкой воздел руки: «Где еще увидишь подобное представление, брат?»

Конрад проследил его взгляд, устремленный на дальний край площади. Все глаза были обращены к базилике, у многих горожан по щекам текли слезы, иные били себя в грудь и возводили глаза к небесам. Другие пересмеивались, подталкивая локтями соседей; Конрад подслушал разговор двух мирившихся и просивших друг у друга прощения за прошлые обиды. Кое-кто стоял неподвижно, закрыв глаза и шевеля губами в безмолвной молитве. В толпе, как всегда, шныряли разносчики, предлагавшие мясные пирожки и сласти изнуренным благочестием горожанам. В задних рядах толпы молился, склонив голову и преклонив колени, высокий мужчина, укутанный в толстый черный плащ. Его рост и широкие плечи напомнили Конраду кающегося Джакопоне и безумное почтение бывшего нотариуса к поддельной крайней плоти. Впрочем, какая разница между безумцем Джакопоне и этим человеком, молящимся выдуманным стигматам?

Буря чувств – жалость к всеобщему заблуждению, удивление перед восторгом толпы, гнев на давний обман Элиаса, плоды которого он видел вокруг себя, – утомила Конрада.