JК
Замыслил я побег.. :: Поляков Юрий
Страница: 74 из 115Никогда!
Это слово «тварь», повторенное во второй раз, и стало тем ключом, при помощи которого, как сейчас модно говорить, был раскодирован, а точнее — расколдован Башмаков. Он словно очнулся и обнаружил перед собой вместо смердящей бородавчатой ведьмы ласковую, нежно заплаканную панночку. И ему стало стыдно.
— От меня не очень перегаром несет? — спросил он.
— Нет, и совсем даже нет! — горячо запротестовала Катя.
Тогда он поднял жену с колен, обнял и поцеловал ее в губы, и если б не бойцы, громыхавшие в прихожей, то поцелуй перешел бы в бурное взаимопрощение прямо посреди разбросанных Дашкиных игрушек. Оторвавшись от Кати, Олег вышел в прихожую и смущенно приблизился к лейтенанту, критически наблюдавшему, как Иван Григорьевич с бойцами споро развинчивают диван.
— А долго его назад скручивать? — робко полюбопытствовал Башмаков.
— Раскручивать всегда легче! — философски заметил прапорщик.
— А в чем, собственно, дело? — как бы уже заранее обижаясь, спросил Веревкин.
— Понимаешь, она у меня прощения попросила.
— Передумал, что ли?
— Понимаешь, она плачет и клянется!
— Ну, смотри, — пожал плечами Веревкин. — когда прижмешь, они всегда такие, а потом…
— Да брось ты, лейтенант! Я-то уж думал, действительно кракодавр какой тут обитает, а она вполне даже терпимая женщина! — возразил прапорщик.
— Как хочешь, — поморщился Веревкин. — Отбой, что ли?
— Отбой! — облегченно выдохнул Башмаков.
— А дети-то у тебя есть? — откладывая отвертку, спросил чуткий Иван Григорьевич.
Это слово «тварь», повторенное во второй раз, и стало тем ключом, при помощи которого, как сейчас модно говорить, был раскодирован, а точнее — расколдован Башмаков. Он словно очнулся и обнаружил перед собой вместо смердящей бородавчатой ведьмы ласковую, нежно заплаканную панночку. И ему стало стыдно.
— От меня не очень перегаром несет? — спросил он.
— Нет, и совсем даже нет! — горячо запротестовала Катя.
Тогда он поднял жену с колен, обнял и поцеловал ее в губы, и если б не бойцы, громыхавшие в прихожей, то поцелуй перешел бы в бурное взаимопрощение прямо посреди разбросанных Дашкиных игрушек. Оторвавшись от Кати, Олег вышел в прихожую и смущенно приблизился к лейтенанту, критически наблюдавшему, как Иван Григорьевич с бойцами споро развинчивают диван.
— А долго его назад скручивать? — робко полюбопытствовал Башмаков.
— Раскручивать всегда легче! — философски заметил прапорщик.
— А в чем, собственно, дело? — как бы уже заранее обижаясь, спросил Веревкин.
— Понимаешь, она у меня прощения попросила.
— Передумал, что ли?
— Понимаешь, она плачет и клянется!
— Ну, смотри, — пожал плечами Веревкин. — когда прижмешь, они всегда такие, а потом…
— Да брось ты, лейтенант! Я-то уж думал, действительно кракодавр какой тут обитает, а она вполне даже терпимая женщина! — возразил прапорщик.
— Как хочешь, — поморщился Веревкин. — Отбой, что ли?
— Отбой! — облегченно выдохнул Башмаков.
— А дети-то у тебя есть? — откладывая отвертку, спросил чуткий Иван Григорьевич.