Запечатленный ангел   ::   Лесков Николай Семенович

"Может ли, - говорит, - это быть?"

"Все равно, - отвечаю, - как вы одного человека от другого письменный почерк пера распознаете, так и они: сейчас взглянут и видят, кто изображал: Кузьма, Андрей или Прокофий".

"По каким приметам?"

"А есть, - говорю, - разница в приеме как перевода рисунка, так и в плави, в пробелах, лицевых движках и в оживке".

Он все слушает; а я ему рассказываю, что знал про ушаковское писание (*45), и про рублевское, и про древнейшего русского художника Парамшина (*46), коего рукомесла иконы наши благочестивые цари и князья в благословение детям дарствовали и в духовных своих наказывали им те иконы блюсти паче зеницы ока.

Англичанин сейчас выхватил свою записную книжку и спрашивает: повторить, как художника имя и где его работы можно видеть? А я отвечаю:

"Напрасно, сударь, станете отыскивать: нигде их памяти не осталось".

"Где же они делись?"

"А не знаю, - говорю, - на чубуки ли повертели или немцам на табак променяли".

"Это, - говорит, - быть не может".

"Напротив, - отвечаю, - вполне статочно и примеры тому есть: в Риме у папы в Ватикане створы стоят, что наши русские изографы, Андрей, Сергей да Никита, в тринадцатом веке писали (*47). Многоличная миниатюра сия, мол, столь удивительна, что даже, говорят, величайшие иностранные художники, глядя на нее, в восторг приходили от чудного дела".

"А как она в Рим попала?"

"Петр Первый иностранному монаху подарил, а тот продал".