Запечатленный ангел   ::   Лесков Николай Семенович

Просто как сворные псы бежим, по двадцати, по тридцати верст переходы без отдыха делаем, а придем, говорят:

"Был он здесь, был, да вот-вот всего с час назад ушел!"

Бросимся вслед, не настигаем!

И вот вдруг на одном таком переходе мы с Левонтием и заспорили: я говорю: "нам надо идти направо", а он спорит: "налево", и, наконец, чуть было меня не переспорил, но я на своем пути настоял. Но только шли мы, шли, и, наконец, вижу, не знаю, куда зашли, и нет дальше ни тропы, ни следу.

Я говорю отроку:

"Пойдем, Лева, назад!"

А он отвечает:

"Н-ет, не могу я, дядя, больше идти, - сил моих нет".

Я всхлопотался и говорю:

"Что тебе, дитятко?"

А он отвечает:

"Разве, - говорит, - ты не видишь, меня отрясовица бьет?"

И вижу, точно, весь он трясется, и глаза блуждают. И как все это, милостивые государи, случилось вдруг! Ни на что не жаловался, шел бодро и вдруг сел в леску на траву, а головку положил на избутелый (*63) пень и говорит:

"Ой, голова моя, голова! ай, горит моя голова огнем-пламенем! Не могу я идти; не могу больше шагу ступить!" - а сам, бедняга, даже к земле клонится, падает.

А дело под вечер.

Ужасно я испугался, а пока мы тут подождали, не облегчит ли ему недуг, стала ночь; время осеннее, темное, место незнакомое, вокруг одни сосны и ели могучие, как аркефовы древеса, а отрок просто помирает. Что тут делать! Я ему со слезами говорю:

"Левушка, батюшка, поневолься, авось до ночлежка дойдем".

А он клонит головушку, как скошенный цветок, и словно во сне бредит:

"Не тронь меня, дядя Марко; не тронь и сам не бойся".

Я говорю:

"Помилуй, Лева, как не бояться в такой глуши непробудной".