JК
Записки гробокопателя :: Каледин Сергей
Страница: 81 из 408Мгновение она смотрела на пассажиров огромными сумасшедшими невидящими глазами, губы ее кривились...
- Аллах акбар! - выкрикнула она.
И сорвала с ребенка одеяло.
Петра Ивановича разодрало на месте.
В проходе, отброшенный взрывом назад, помирая, меленько сучил ногами Пашка.
1996
О ЛЮБВИ И ДРУЖБЕ
Жениться я начал рано. Первый раз женился почти что из-за тещи, очарован был ей совершенно, не по-нагибински, конечно. Когда она заболела, и, как выяснилось, неизлечимо, спешно сел писать про нее повесть, хотел успеть ей показать...
Повесть, прямо скажем, не удалась. По ходу работы выяснилось, что живой положительный прототип мешает объективности, художественной точности, увлекает в идеализацию, а в "Ку-ку!..", на мою беду, таких положительных любимых и живых прототипов оказалось даже два. Захотелось мне свести свои жизненные идеалы: женский - теща моя Агнесса Львовна Элконина и мужской - мой старший друг и наставник Леонид Михайлович Гуревич. (Виталия Лионидовна и Ростислав Михайлович - в повести.)
Живые прототипы, как правило, остаются недовольны своим художественным изображением. Мне повезло. Герои, которых мне даже удалось в повести случить, отнеслись ко мне великодушно, простили мне борзость (Агнесса Львовна, правда, возмутилась: "Никогда бы я с таким уродом, как твой Гуревич, не легла"), короче, снизошли. А вот третья прототипша повести - немка Габи - обиду затаила надолго, заявив, что я ее опозорил на весь мир, показав "с голой жобой".
- Аллах акбар! - выкрикнула она.
И сорвала с ребенка одеяло.
Петра Ивановича разодрало на месте.
В проходе, отброшенный взрывом назад, помирая, меленько сучил ногами Пашка.
1996
О ЛЮБВИ И ДРУЖБЕ
Жениться я начал рано. Первый раз женился почти что из-за тещи, очарован был ей совершенно, не по-нагибински, конечно. Когда она заболела, и, как выяснилось, неизлечимо, спешно сел писать про нее повесть, хотел успеть ей показать...
Повесть, прямо скажем, не удалась. По ходу работы выяснилось, что живой положительный прототип мешает объективности, художественной точности, увлекает в идеализацию, а в "Ку-ку!..", на мою беду, таких положительных любимых и живых прототипов оказалось даже два. Захотелось мне свести свои жизненные идеалы: женский - теща моя Агнесса Львовна Элконина и мужской - мой старший друг и наставник Леонид Михайлович Гуревич. (Виталия Лионидовна и Ростислав Михайлович - в повести.)
Живые прототипы, как правило, остаются недовольны своим художественным изображением. Мне повезло. Герои, которых мне даже удалось в повести случить, отнеслись ко мне великодушно, простили мне борзость (Агнесса Львовна, правда, возмутилась: "Никогда бы я с таким уродом, как твой Гуревич, не легла"), короче, снизошли. А вот третья прототипша повести - немка Габи - обиду затаила надолго, заявив, что я ее опозорил на весь мир, показав "с голой жобой".