Записки соседа   ::   Трифонов Юрий

Предложил убрать несколько фраз в сцене ареста Бориса Евгеньевича, отчего все стало выразительней и сильнее.

- Хорошо он у вас говорит: "Разве вы не знаете, я же вчера человека убил?"

Я признался, что эту фразу не придумал, она из жизни. Мне рассказывала вдова Виктора Кина Цецилия Исааковна Кин, что, когда Кина уводили ночью из дома в тридцать седьмом году, няня их сына воскликнула: "Виктор Павлович, да за что же?" Кин ей ответил: "Разве ты не знаешь, Федора, я же вчера человека убил".

Александр Трифонович помолчал супясь. Все было ведомо, слышано много раз, передумано с болью, и каждый раз боль снова. Он покачал головой.

- Эта фраза, я думаю, не пострадает, а вот во что вцепятся: полковник в отставке. Он у вас довольно зло... Вцепятся непременно.

- Убрать, вы думаете?

- Убирать пока погодим. Но вы увидите, они его не пропустят.

Речь шла о члене домкома Брыкине. Я писал сей персонаж почти с натуры. Концовка рассказа тревожила Александра Трифоновича меньше, чем этот Брыкин, он лишь посоветовал снять в конце фразу о смерти Сталина, обозначавшую перелом времени. Фразу я снял. Внимательный читатель поймет, о каком времени говорится.

Оба рассказа были пропущены без замечаний, однако "Голубиная гибель" только в "Новом мире" прошла в первоначальной редакции. В двух сборниках моих рассказов, вышедших в "Советской России" и в Гослитиздате, рассказ опубликован в изувеченном виде: сцена ареста изъята и вся тема "голубиной" гибели этой семьи отсутствует. Теперь это просто сентименталь-ный рассказ.