Запретная зона   ::   Калинин Анатолий Вениаминович

– Чем же она знаменитая?

– Тем, что она теперь всю обедню портит. Надо впадину заполнять, а я не имею права шандоры закрыть. Они, видите ли, никак не в силах оторваться от землицы, политой нержавеющей казачьей кровью… – Автономов сунул палец за воротник кителя. В эту минуту порученец, как обычно, внес на руках перед собой развернутую папку с бумагами, предназначенными для подписи, но Автономов оглянулся на него так, что тот мгновенно исчез за дверью. – Что ты на это скажешь?

– Только то, что все это не так просто…

Автономов не дал ему договорить.

– Что не просто? Что?

– Как ты говоришь, политая…

– Это, как ты знаешь, не я сказал. Но всему время. Сегодня эти лампасы и тому подобное как раз и превратились у нас на глазах в тот самый идиотизм деревенской жизни, который имел в виду Ленин. Постой, постой! – закричал он, заметив движение Грекова. – Позволь мне так понимать эти слова Ленина. Слепые, как кроты. Не для нас же лично с тобой, а для их благополучия совершается теперь эта революция здесь в степи, проклятой богом и людьми.

– Четвертая.

Автономов, приоткрыв рот, остановился.

– Что?

– Ты же сам говорил: четвертая революция при жизни одного только поколения. – Греков стал загибать пальцы. – Октябрьская – раз; коллективизация, по словам Сталина, – вторая. А Великая Отечественная – это тебе еще больше революции: наши отступают, немцы наступают, потом опять наши. Теперь четвертая. Но люди все одни и те же.