Завтра обязательно наступит   ::   Наседкин Николай

Уже от двери, взявшись за ручку, Иван выдал ещё очередь:

- Я уж не говорю, что рифма бывает составная, бывает тавтологическая, бывает тематическая, бывает точная, бывает усечённая!.. И даже, Аркадий Васильевич, запомни это особо: бывает рифма-эхо!..

Лохов вышел и хлопнул дверью так, что по всем этажам Дома печати загуляла-пронеслась вот эта как раз самая рифма...

Рифма-эхо.

* * *

Он - погибает!

Лохов понял это отчётливо, осознал всем своим неприкаянным существом: он спивается, он опускается, он деградирует - по-ги-ба-ет! Неужели ничего ему в жизни больше не осталось, как только пить-спиваться, кропать от времени до времени отрывочные стишки, тискаться-публиковаться в районке, жить в чужом доме, сшибать на опохмелку гроши, страдать от одиночества... А тут как на грех позвонил Толя Скопюк: всё, нажились-нагостились в проклятой Германии, навкалывались - возвращаемся нах хаус...

Иван три дня и три ночи лежал в своей комнате-норе, сказавшись больным, никуда не выходил и - думал, думал, мучительно размышлял. И для начала решил без оглядки и сомнений покончить-развязаться с Домом печати, уйти из газеты.

И - надо же! - сработал, видимо, так называемый наполеоновский закон, который в данном случае можно было сформулировать так: надо решиться и начать менять свою судьбу, и тогда провидение, сама Судьба начнёт тебе помогать.