Зеленые горы и белые облака   ::   Москвина Марина

Поэтому во избежание крика и шума Леонтий стал на ночь заворачивать его в одеяло и обкладывать вокруг бутылками с горячей водой.

На улице стояла теплынь. Весь город был полон чудесной и странной музыки. До поздней ночи после работы слонялась я по Москве, не зная, куда поведут меня ветры нового дня. Одно только ясно: во мне катастрофически нарастало ощущение родства с чужими людьми - прохожие это чувствовали, повсюду окликали меня или, может, просто отзывались? И я брела, не разбирая дороги, ошалевая - до чего все переплетено и взаимосвязано, не поймешь, где первичный звук, а где эхо.

Вот мы стоим с Леонтием в очереди в продуктовом, а впереди мужик взял белого батон и буханку, идет на выход.

- Мягкий? Мягкий? - спрашивают у него.

Он:

- Мягкий, нате попробуйте.

Все протянули руки, целая очередь! Давай ощупывать и белого батон, и буханку.

- Да, да, мягкий, - говорят.

Я спрашиваю:

- ...А вкусный?

Он подумал немного - такой, в старой куртке, потрепанный житейскими бурями, и говорит:

- Попробуйте.

Я:

- Что? Можно откусить?

А он мне:

- Конечно.

Я откусила горбушку - и правда, мягкий, вкусный.

Ну, я обняла его, прижалась головой к плечу и подумала: как все-таки нас всех роднит то, что мы едим хлеб. И не только это, нас многое роднит! Хотя бы - простое удовольствие ставить на землю одну ногу вслед за другой. Или как мы шарахаемся от всего, что сумрачно, и стремимся к покою сердца.