Зеленые горы и белые облака   ::   Москвина Марина

Леонтийс опаленными кудрями кинулся к багажнику, выволок на свет божий абсолютно черного козла с огромными рогами, потом выхватил из кабины документы, а напоследок спас яркий шелковый камзол - весь в блестках, на вешалке, видимо, заботливо отутюженный Кларой Цезаревной.

"Москвич" сгорел в семь минут.

- Как живое существо, - горевал Леонтий. - Бибикнул мне, помигал фарами...

Подошли милиционеры: хлопали его по плечу, сочувствовали, смеялись.

Телевизионщики спешили на работу, не обращали внимания, думали, идет съемка.

А у нас, у комедиантов и плясунов, настроение, конечно, понизилось. Хотя Леонтий (артист!) надел камзол с огромными карманами, набитыми печеньем и вафлями, шелковые чулки, рубашку с кружевным воротником, золотую бабочку сверкал, искрился, как жар-птица...

Козел, невзирая на канонически сатанинский вид (ему только в Иудейской пустыне бродить в качестве козла отпущения), блистательно исполнил весь набор фортелей и трюков. И зверь, и дрессировщик на славу отработали съемочный день.

Одним словом, вечер. Надо увозить козла, а машины нет. И мы тоже - не сообразили после пожара заказать "уазик", такое все испытали громадное потрясение.

Выходим на улицу: я, Леонтий в каком-то сером тюремном ватнике - с сияющим камзолом, небрежно перекинутым через плечо, и на цепи этот человек ведет козла. Дождь хлещет - проливной, а ведь была, черт возьми, середина декабря.

Стали на дороге в темноте втроем ловить такси.