Зеленый обманчивый парус   ::   Бэл Алберт

Там, где было трудно подступиться лопаткой, он разгребал землю руками, покуда не открылся женский скелет, тусклой зеленью на пальцах бронзовели кольца, ожерелье змеилось округ шеи; слева и справа, в изголовье и в изножье лежало по камню.

Деревья не похожи на людей, а люди похожи на деревья. Я одинокое, смирное дерево. Меня заманили в простор. Молния меня опалила. Хочу научиться долготерпению дерева, крепости дерева, морозостойкости; огнеупорности, живучести, верности дерева и честности его, безмолвности дерева и вознесению его, когда огонь змеится по ветвям, когда пламя бронзовеет округ ствола и янтарные желтые листья полыхают смоляными факелами.

Не уезжай, той ночью упрашивала Анна, ты устроишься в городе. Ты же знаешь, у меня работа, я не смогу поехать с тобой, а место дальнее, и навестить тебя навряд ли выберусь. Ничего не поделаешь, Анне - оставаться, ему - уезжать. Одиночество? Сладкий призвук у слова, манящий и стойкий. Невыносимым становится одиночество, когда с ним столкнешься лицом к лицу: не одиночество пустыни, одиночество на людях. Когда не достает именно того человека. Одиночество сидит, ссутулившись, как шофер, отсидевший за рулем долгие годы; одиночество разводит людей, не спрашивая их, хотят они той дороги или нет; одиночество не считается с человеком, - жестокое, постылое одиночество, куда ты уводишь меня?

Незаметно стемнело. С вершины холма разглядел он хмурое облако, оно надвигалось с юга. Еще две недели я должен пробыть здесь, успел подумать Артур до того, как облако укрыло собою полнеба.