Зеленый обманчивый парус   ::   Бэл Алберт

енок девичий снимали, золотое солнышко снимали, убор бабий надевали, месяц мой серебряный, полотно льняное, ладонь мужнина скользнула под одежды, в черной тьме, в белой спаленке, на льняных простынях, впопыхах забыла снять янтарное ожерелье, из далеких мест жену посватали, нынче времена суровые, свадьбы ладить надо, детей рожать надо, племенам чужим родниться, брататься, дружиться, вы коней седлайте, добры молодцы, на смотрины едем, "вскачь пущу коня гнедого по эстонским пажитям, у эстонской матушки дочки раскрасавицы", черной ночью, в белой спаленке, на льняных простынях, после жарких объятий рождались дети, без серебряных ложек, без парчовых рубашек, рождались дети в ожерельях янтарных, в цепях янтарных рождались дети, мрачно вещал прорицатель старый, по рукам, по ногам суета и тщета тех малюток свяжут, сироточек бедных, померла молода жена, племя горько плакало, в белой тьме, в простыни черные пеленало, в изголовье и в изножье, слева и справа сыновья по камню положили, если явится нечистый, швыряй на запад, швыряй на восток, швыряй на север, швыряй на юг, позовут на помощь добрых молодцев, ублажать будут, провожать будут, на поминки приглашать, приходи, сестрица, пирожка отведай сдобного, пивом запей медовым, при свете факелов трескучих, в полночь глухую.

Сильва метнула на Артура взгляд - тот сидел притихший, сердце громко стучало, но дышалось ровно.

Фрицис сказал, что пора укладываться спать, и все стали собираться. Шофер исчез еще раньше - должно быть, устроился на ночлег в машине. Сильва развязала рюкзак, достала спальный мешок.

- Позвольте, - сказал Артур, - я помогу.

Когда вышли на крыльцо, Фрицис засветил единственный карманный фонарик. Лицо сек косой дождь, ноги облипала мокрая трава, на дворе уже хлюпали лужи. У сарая, среди истоптанной копытами травы, луч фонарика высветил темно-красную глиняную полынью.

Дождь стегал крышу, дранка гремела, шум был ровным, приятным. Ветер выл по углам, а в сарае уютно, покойно, лишь немного погодя Артур ощутил на лице нежное дуновение. Сеновал растянулся во всю длину сарая, возвышаясь до самой застрехи. По расхлябанной лестнице Фрицис взобрался наверх и светил фонариком, пока не поднялись остальные.

Фрицис с Илгой спали в дальнем конце. Спальный мешок Сильвы Артур постелил посередине сеновала, может, чуть ближе к своему месту.

Потух фонарик, Сильва разделась, залезла в мешок, лежала прямая и тихая, и так прошло минут двадцать.

Дождь стегал крышу, дранка гремела, ветер выл по углам, в полночь глухую, в смоляной трескучей тьме горячую рубашку одиночества надела.