JК
Зеркала прошедшего времени :: Меренберг Марта
Страница: 137 из 320 – Натали! – окликнула она побледневшую сестру. – Береги себя… Слышишь? Тебе бы не надо столько танцевать…
Государь в парадном зеленом австрийском мундире с золотыми эполетами, разгладив усы, подошел к Натали Пушкиной и важно подал ей руку. Таша присела в глубоком реверансе, опустив глаза, и Николай Павлович пустился с ней в тур медленного вальса под завистливые перешептывания барышень и дам. Она не смела поднять на него глаза, а он что-то шептал ей на ухо, и она краснела, чуть улыбаясь и покачивая своей чудной головкой в каштановых локонах. Ее большие белоснежные крылья, как показалось Дантесу, стали еще заметнее, они плавно поднимались и опускались за ее спиной, а рука государя, уверенно покоящаяся на ее осиной талии, была похожа на толстую зеленую гусеницу, вальяжно рассевшуюся на ветке вишни. Жоржу вдруг стало очень смешно, и он тихо рассмеялся, отойдя в сторону и закрыв лицо руками. Кажется, в зале еще больше потемнело, и он, стремительно развернувшись, помчался на ярко освещенную парадную лестницу, ведущую в роскошный, украшенный разноцветными фонариками царскосельский парк.
Он бежал довольно долго, стараясь отыскать пустую беседку или хотя бы скамейку, углубляясь в темные густые заросли акации, чуть подсвеченные полной, величавой луной, вальсирующей с яркими августовскими звездами.
Государь в парадном зеленом австрийском мундире с золотыми эполетами, разгладив усы, подошел к Натали Пушкиной и важно подал ей руку. Таша присела в глубоком реверансе, опустив глаза, и Николай Павлович пустился с ней в тур медленного вальса под завистливые перешептывания барышень и дам. Она не смела поднять на него глаза, а он что-то шептал ей на ухо, и она краснела, чуть улыбаясь и покачивая своей чудной головкой в каштановых локонах. Ее большие белоснежные крылья, как показалось Дантесу, стали еще заметнее, они плавно поднимались и опускались за ее спиной, а рука государя, уверенно покоящаяся на ее осиной талии, была похожа на толстую зеленую гусеницу, вальяжно рассевшуюся на ветке вишни. Жоржу вдруг стало очень смешно, и он тихо рассмеялся, отойдя в сторону и закрыв лицо руками. Кажется, в зале еще больше потемнело, и он, стремительно развернувшись, помчался на ярко освещенную парадную лестницу, ведущую в роскошный, украшенный разноцветными фонариками царскосельский парк.
Он бежал довольно долго, стараясь отыскать пустую беседку или хотя бы скамейку, углубляясь в темные густые заросли акации, чуть подсвеченные полной, величавой луной, вальсирующей с яркими августовскими звездами.