JК
Зеркала прошедшего времени :: Меренберг Марта
Страница: 275 из 320В последнее время он постоянно рисовал клоунов – клоуна-Полетику, клоуна-Хромоножку…
Клоуна-Пушкина…
Что-то неуловимо знакомое мелькало в этом последнем образе, но отягощенный дневными образами мозг отказывался извлечь из своих усталых недр гнетущую, тягостную ассоциацию.
Или сон.
Луи Геккерн метался по комнатам, не находя себе места – Жорж безо всяких объяснений ушел из дома два часа назад. А ему нельзя долго быть на холоде – слабые легкие, слабое горло… Сколько раз уж простужался так, что едва не умер, включая тот, первый раз…
Сколько живу, столько буду вспоминать ту ночь в Констанзе, когда впервые увидел тебя, мой прекрасный мальчик…
Дантес вернулся утром после разговора с Натальей подавленный и растерянный, и, когда он начинал говорить о ней, в его сухих глазах полыхала ярость. Он захотел горячего чаю с лимоном, схватил папку с рисунками и закрылся в своей комнате, крикнув: Я тебе потом все расскажу… Позже…
Еще через несколько часов приехал Василий Жуковский, литератор и друг Пушкина, и в ужасе поведал Геккерну о том, о чем уже несколько часов гудел весь Петербург. Оказывается, его сын изнасиловал бедную Ташеньку Пушкину!
Похоже, Жорж что-то слышал, потому что тут же вылетел из кабинета и как безумный стал кричать на старого Василия, чтобы тот не молол чушь и не разносил сплетни за его спиной. Его левый глаз совершенно заплыл и отек, раскрашенный во все цвета – от густо-синего до багрово-фиолетового, и Жуковский не удержался от короткого ехидного смешка, глядя на возмущенную физиономию Жоржа.
Однако скоро всем троим стало уже не до смеха.
Клоуна-Пушкина…
Что-то неуловимо знакомое мелькало в этом последнем образе, но отягощенный дневными образами мозг отказывался извлечь из своих усталых недр гнетущую, тягостную ассоциацию.
Или сон.
Луи Геккерн метался по комнатам, не находя себе места – Жорж безо всяких объяснений ушел из дома два часа назад. А ему нельзя долго быть на холоде – слабые легкие, слабое горло… Сколько раз уж простужался так, что едва не умер, включая тот, первый раз…
Сколько живу, столько буду вспоминать ту ночь в Констанзе, когда впервые увидел тебя, мой прекрасный мальчик…
Дантес вернулся утром после разговора с Натальей подавленный и растерянный, и, когда он начинал говорить о ней, в его сухих глазах полыхала ярость. Он захотел горячего чаю с лимоном, схватил папку с рисунками и закрылся в своей комнате, крикнув: Я тебе потом все расскажу… Позже…
Еще через несколько часов приехал Василий Жуковский, литератор и друг Пушкина, и в ужасе поведал Геккерну о том, о чем уже несколько часов гудел весь Петербург. Оказывается, его сын изнасиловал бедную Ташеньку Пушкину!
Похоже, Жорж что-то слышал, потому что тут же вылетел из кабинета и как безумный стал кричать на старого Василия, чтобы тот не молол чушь и не разносил сплетни за его спиной. Его левый глаз совершенно заплыл и отек, раскрашенный во все цвета – от густо-синего до багрово-фиолетового, и Жуковский не удержался от короткого ехидного смешка, глядя на возмущенную физиономию Жоржа.
Однако скоро всем троим стало уже не до смеха.