Зеркало для героя   ::   Рыбас Святослав

Их детство — это время гражданской войны, которое я не могу даже представить; юность — первая пятилетка, рабфак, улыбка в голодных глазах... Здесь я легко могу сбиться на повтор общеизвестного, ведь эти этапы усвоила даже моя маленькая дочь. Но у меня щемит сердце, точно я виноват перед отцом за то, что его ровесники сжигали себя на этих этапах, которые я знаю лишь умозрительно. Я помню только послевоенный разрушенный город, я помню тридцатишестилетнего отца в темно-синем форменном кителе горного директора первого ранга, то есть полковника, помню, что днем редко видел его, он возвращался с шахты поздно и подходил к моей кровати, а я вдруг просыпался от тоски, что он снова исчезнет; помню очереди за хлебом и чернильный номер на моей ладони, пленных немцев, похороны соседа, еще молодого, как понимаю сейчас, умершего от разрыва сердца... Это мое. Родись я на десять лет позже, и годы послевоенного восстановления были бы для меня лишь страницей из учебника истории, и, значит, мое детство отразилось бы в ином зеркале.

Итак, я приехал к отцу, чтобы увезти его в Москву. Это решение мы приняли вместе с женой, понимали, что оно принесет нам некоторые трудности (в основном, ей), но не видели другого выхода.

Утром в субботу к нам пришел Ивановский. Мы уже напились чаю и собирались идти к тетке Анне, но его появление изменило наши планы. Я остался.

Толик был мужчина в расцвете сил, широкоплечий блондин. Глаза голубые, лицо открытое, загорелое, заметные залысины. Он притащил в авоське шесть бутылок пива и вяленого рыбца.