ЖД   ::   Быков Дмитрий Львович

– Извините, это выражениетакое…

– Я понимаю! – воскликнул Курлович. – Что же я, не русский?! Но мне хотелось бы деталь, понимаете? Что вы стоите под дождем на посту и вспоминаете мать.

Рядовой Краснухин в ту ночь и точно часто вспоминал мать, но к его собственной родительнице, рослой мосластой женщине из-под Воронежа, это не имело никакого отношения.

– Мать моя в больнице санитарка, – смущенно пробасил Краснухин. – Отца с нами нету, а мать ничего, пишет.

– Ну и что вы вспомнили? – наседал Курлович, почувствовав живинку, яркую и сочную деталь. – Может быть, запах домашних котлеток? Не стесняйтесь, домашние котлетки – это же тоже часть нашего дома, нашей любви к малой родине!

– Нет, мать все больше по картофельным, – признался Краснухин. – Лепешки такие, знаете, драники?

– Знаю, конечно! – радостно закивал писатель; драники не грибок, материя знакомая.

– Ну вот, – задумался рядовой. – Голубцы еще иногда.

– Скажите, а помните вы руки вашей матери?

Краснухин вспомнил длинные руки с распухшими суставами и плоскими ногтями. Ему стало жалко мать, от которой он, конечно, мало видел ласки, но обиды на нее не держал.

Все таки она его не била, хотя следовало бы.