JК
Жанна дАрк :: Твен Марк
Страница: 493 из 550Только двое голосовали за предложение епископа и настаивали на применении пытки: Луазелер и оратор — тот самый, которому Жанна посоветовала читать свою речь по «книге», — Тома де Курсель, известный адвокат и мастер красноречия.
Жизненный опыт научил меня быть сдержанным в выражениях, но, признаюсь, я изменяю этому правилу всякий раз, когда вспоминаю этих троих — Кошона, Курселя, Луазелера.
Глава XVII
Еще десять дней ожидания. Именитые богословы этой сокровищницы всякой учености и всякой мудрости, именуемой Парижским университетом, все еще взвешивали, рассматривали и обсуждали «Двенадцать наветов».
Мне почти нечего было делать все эти десять дней, и мы с Ноэлем часто бродили по городу. Но эти прогулки не доставляли нам удовольствия; мы бродили подавленные, полные тревожных предчувствий, ибо тучи, нависшие над головою Жанны, с каждым днем становились мрачнее, и вот-вот могла разразиться гроза. Притом мы невольно сравнивали ее положение с нашим; просторы городских улиц и весеннее солнце — с ее темницей и цепями; наш дружеский союз — с ее одиночеством; наше пользование многими благами жизни — с ее крайней нуждой и лишениями.
Жизненный опыт научил меня быть сдержанным в выражениях, но, признаюсь, я изменяю этому правилу всякий раз, когда вспоминаю этих троих — Кошона, Курселя, Луазелера.
Глава XVII
Еще десять дней ожидания. Именитые богословы этой сокровищницы всякой учености и всякой мудрости, именуемой Парижским университетом, все еще взвешивали, рассматривали и обсуждали «Двенадцать наветов».
Мне почти нечего было делать все эти десять дней, и мы с Ноэлем часто бродили по городу. Но эти прогулки не доставляли нам удовольствия; мы бродили подавленные, полные тревожных предчувствий, ибо тучи, нависшие над головою Жанны, с каждым днем становились мрачнее, и вот-вот могла разразиться гроза. Притом мы невольно сравнивали ее положение с нашим; просторы городских улиц и весеннее солнце — с ее темницей и цепями; наш дружеский союз — с ее одиночеством; наше пользование многими благами жизни — с ее крайней нуждой и лишениями.