JК
Жаркий месяц саратан :: Светиков Виктор Николаевич
Страница: 107 из 112У многих оружие — автоматы, винтовки, старинные «буры», сохранившиеся еще со времен борьбы с английскимиколонизаторами. Мальчишки, с худыми лицами, в лохмотьях и буквально все как один босые, что-то радостно кричали. Преобразились и застывшие глаза аксакалов. Их изможденные, окаменевшие лица повеселели. Одеты они были в заношенные длиннополые рубахи, а на головах — выцветшие от солнца и долгой носки чалмы.
— Какая ужасающая нищета, — покачал головой сидевший рядом Сергей Анохин.
Когда «броник» остановился, Баев первым делом подозвал к себе худого паренька:
— Держи, бача, — протянул он ему прихваченную в дорогу булку хлеба.
— Ташакор, шурави! — прижимая хлеб к груди, как самый дорогой на свете подарок, ответил мальчишка.
Сердце сжалось у сержанта от боли за мальчишку. Кем он станет, этот худющий бача? Выживет ли? Не упадет ли, сраженный душманской пулей? Ведь в таких вот пацанах — будущее афганской революции. Ради них на истерзанной и многострадальной земле идет яростная борьба с отребьем, выращиваемым щедрыми, подачками из-за океана.
В кишлаке уже находилось подразделение афганской армии. Его командир в лихо заломленной фуражке представился старшему группы командиру роты Потиенко. Потом улыбнулся, глядя на Баева и его собаку, подошел к сержанту и крепко пожал ему руку. И другие афганцы с надеждой смотрели на него. Станислав каждой своей клеткой почувствовал, какая огромная ответственность падает на него и его Зорро.
А он, Зорро, особого беспокойства не проявлял.
— Какая ужасающая нищета, — покачал головой сидевший рядом Сергей Анохин.
Когда «броник» остановился, Баев первым делом подозвал к себе худого паренька:
— Держи, бача, — протянул он ему прихваченную в дорогу булку хлеба.
— Ташакор, шурави! — прижимая хлеб к груди, как самый дорогой на свете подарок, ответил мальчишка.
Сердце сжалось у сержанта от боли за мальчишку. Кем он станет, этот худющий бача? Выживет ли? Не упадет ли, сраженный душманской пулей? Ведь в таких вот пацанах — будущее афганской революции. Ради них на истерзанной и многострадальной земле идет яростная борьба с отребьем, выращиваемым щедрыми, подачками из-за океана.
В кишлаке уже находилось подразделение афганской армии. Его командир в лихо заломленной фуражке представился старшему группы командиру роты Потиенко. Потом улыбнулся, глядя на Баева и его собаку, подошел к сержанту и крепко пожал ему руку. И другие афганцы с надеждой смотрели на него. Станислав каждой своей клеткой почувствовал, какая огромная ответственность падает на него и его Зорро.
А он, Зорро, особого беспокойства не проявлял.