Жатва   ::   Диккенс Чарльз

Сесси, дружок, оставьнас одних на минутку.

Луиза уже выпустила руку сестры; сказала себе, что ее лицо никогда не было таким милым и ясным, как личико Джейн; почувствовала, не без горькой обиды - даже здесь и в такой час, - что оно чем-то напоминает то, другое лицо - прелестное лицо с доверчивыми, кроткими глазами, бледное от бессонных тревожных ночей у постели больной и казавшееся еще бледней из-за пышных темных волос.

Оставшись наедине с матерью, Луиза наклонилась над ней и увидела в ее чертах торжественное спокойствие, словно ее уносило полноводным потоком и она, уже не сопротивляясь более, рада была отдаться течению. Луиза опять поцеловала прозрачную руку умирающей и окликнула ее:

- Вы хотели что-то сказать мне, мама.

- Что? Да, да, дорогая, сейчас. Ты ведь знаешь, отец твой почти всегда теперь в отлучке, и потому я должна написать ему об этом.

- О чем, мама? Не волнуйтесь. Скажите мне, о чем?

- Ты, должно быть, помнишь, милая, что стоило мне выразить свое мнение о чем-нибудь - все равно о чем, - мне уже не было покою. И потому я давным-давно решилась молчать.

- Говорите, мама, я слышу вас, - Но только пригнувшись к самому лицу матери и напряженно следя за шевелившимися губами, могла она уловить какую-то связь в ее невнятных, отрывочных словах.

- Ты много училась, Луиза, - и ты и твой брат. Сплошь одни ологии с утра до вечера.