Женитьба по-балтийски   ::   Азольский Анатолий

Ныне, в штабе флота, старшие товарищи, не один год прослужившие, милостиво относились к лейтенанту, о котором ничего не знали, и почем зря крыли московских адмиралов, которые по недомыслию поделили Балтийский флот на три части, стал он Четвертым, Восьмым и Кронштадтской крепостью, отсюда и весь бардак: годами ждешь перевода, к примеру, в Севастополь, приказа нет и нет, а потом ночью будят и требуют к подъему флага быть уже за тридевять земель. Из-за этого раздела Балтики, негодовали старшие офицеры, надо запрашивать «добро» у своих же на переход корабля из Таллина в Калининград.

Алныкин не подавал вида, что все слышит. Сам же думал, что не баловень судьбы по прозвищу Ромодан запустил канцелярскую машину на полные обороты, а другой старший лейтенант, тот, которого вроде бы и нет.

На третий или четвертый день сидения перед Алныкиным возникли Панов и Павел Николаевич. Постояли и ушли, так ничего и не сказав, о чем вообще говорить, когда Главком подписал приказ? Бежать к командующему флотом? Тот потребует разъяснений, но нарушить приказ не осмелится. Обратиться — через голову командующего — в Москву? Чревато осложнениями, обвинят их самих, накажут — и за промедление, и за поспешность.

У кадровиков сдали наконец нервы. И сроки поджимали, штаб Северного флота запросил: где лейтенант Алныкин? Голубой листочек с якорьком выписали и на имя Алныкиной Леммикки Ивиевны. Поблагодарив, Алныкин двинулся в финотдел за подъемными, где услышал обычную отговорку: «Получишь по новому месту службы!» Он сел у двери и застыл. Косясь на него, в отдел шли и шли офицеры по самым неотложным нуждам, то есть за деньгами. А лейтенант все сидел и сидел. Не ел, не пил и не курил до самого вечера, тревожа начфина и вольнонаемных барышень, крутивших арифмометры. Когда лейтенант возник и утром, начфин не дрогнул.