Женитьба по-балтийски   ::   Азольский Анатолий

Еще один надзирательский взгляд — и Леммикки, как матроса первого года службы, отпустили в увольнение.

Только зайдя за угол дома, поняли они, как устали и как много сил отдано тому, чтобы там, дома, не обняться на глазах отца и матери. Шла Леммикки на кухню или в другую комнату — Алныкина будто на буксире тянуло к ней под одобрительные хмыкань пропойцы папаши и презрительное молчание вышколенной мамаши. Здесь, под шумящим деревом на улице Вирмализе, они наконец-то прижались друг к другу, и покой окутал их. Не хотелось отрывать от Леммикки руку и смотреть на часы, до полуночи еще, конечно, далеко, но неодолимая сила гнала его на корабль — и та же сила тянула к Леммикки. Было чувство переполнения чем-то едко приятным, словно он, обезвоженный, дорвался до влаги и пересушенными губами припал к ней. Еще один глоток — и случится что-то непоправимое, опасное для Леммикки, что она сама пони-мала, — и они на автобусе поехали к Минной гавани. «Я сейчас», — сказал он, оставив ее на скамейке, и быстрым шагом устремился к кораблю, молчанием и отмашкою руки пресекая все попытки помощника (тот сторожил его у трапа) что-то разузнать.

Упал в каюте на койку, заставив себя думать о постороннем, о том, что уже знал от вахтенного: в самоволку сбежал штурманский электрик.