Женщины, жемчуг и Монти Бодкин   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

Вероятно, он сказал тебе, что он и слушать не стал обо всех моих муках на киностудии. Если в своем экспорте-импорте он так относится к деловым соглашениям, то очень скоро попадет в какую-нибудь историю. Замечу, что у нас, в „Трутнях“, все считают его жуликом и шулером.

К счастью, я сумел сорвать его мрачные замыслы, и в дураках остался он. Он думал, я не найду работу, а я нашел. Помнишь этого Лльюэлина? Сейчас он в Англии, жена заставляет его писать мемуары, и наняла меня к нему секретарем. Меньше чем за год он их точно не напишет, и тогда даже такой шулер, как твой отец, не сможет сказать, что я не зарабатываю.

Кстати, о Лльюэлине. Ты будешь смеяться. Он обрадовался мне, как сыну после долгой разлуки, и занял у меня денег. Ты удивляешься. Ты поднимаешь брови. «Постой!» — говоришь ты: «Он же просто обложен долларами. Зачем ему деньги?» Вопрос логичный, но дело объясняется просто. У него с женой общий счет и она следит за каждым его чеком. Это не совсем удобно, поскольку они едут в Канны, где он даже не сможет поиграть в казино. Поэтому он обратился ко мне, и сейчас мы с ним — не разлей вода. Другими словами, он уже не Лльюэлин — гроза студии, а мой закадычный приятель.

Старушка его — женщина с характером. Подстать ей и дочка, которую я еще не встречал, но по слухам, она будет почище своей мамаши. Хотя со мной миссис Лльюэлин вполне ладит. Она уважает аристократию, а мне удалось создать впечатление, что я прихожусь родней чуть ли не половине всех именитых семейств Англии.