Женщины у берега Рейна   ::   Бёлль Генрих

Ваши проблемы мне известны, я просмотрел вашу историю болезни. Боюсь, однако, что вы сводите мою терапевтическую деятельность к занятию, которое не соответствует ни моим намерениям, ни подготовке, ни способностям. Мы можем побеседовать, например, о Стивенсоне, которого вы столь цените, или о Модильяни, которого, насколько мне известно, вы тоже любите.

Элизабет Блаукремер. Ао Прусте или Кафке?

Эберхард Кольде. Разумеется. О несхожести этих авторов и о том общем, что им присуще. У обоих были, ну, скажем, склонности к вычурной архитектонике. Но мы можем и пойти погулять, поиграть в теннис или на танцы. Вы же так любите танцевать.

Элизабет Блаукремер. Любила, Все в прошлом, мой милый.

Эберхард Кольде. Можно зайти поболтать по-дружески в кафе или у стойки бара, расслабиться.

Элизабет Блаукремер. Но я такая распущенная, такая необузданная. А ласки допускаются?

Эберхард Кольде. Да, но при одном условии: не влюбляться в меня! Любовь я берегу для личной жизни: у меня жена и двое детей.

Элизабет Блаукремер. Значит, вы что-то вроде медикамента?

Эберхард Кольде. Вернее, медиума.

Элизабет Блаукремер (подчеркнуто спокойно и непринужденно). Так сказать, посредник, утешитель и ходатай – любопытно. Случайно, не аниматор? Это по-старинному, кажется, увеселитель?

Эберхард Кольде. «Анима» означает «душа», в этом смысле я хотел бы одухотворять, анимировать. К сожалению, понятие «аниматор» подверглось настолько глупой вульгаризации, что я не хочу им пользоваться.