Женщины у берега Рейна   ::   Бёлль Генрих

Его место занимает подошедший Карл фон Крейль.

Ева Плинт. И ты здесь? Тебя пригласили?…

Карл фон Крейль. У Блаукремера я еще в списке приглашенных (Тихо, серьезно.) Икра, шампанское, болтовня… а она лежит в гробу…

Ева Плинт. Я боюсь.

Карл фон Крейль. Чего или за кого?

Ева Плинт. За себя и за Эрнста. Он понимает, почему ты тогда так поступил, а теперь и я начинаю понимать. Это пугает меня. (Тихо.) Скажи, а прошлой ночью это была, надеюсь, не твоя работа?

Карл фон Крейль. Нет, не моя. Никогда больше не буду этого делать, я сам боюсь. Забудь и о разводе, Ева, мы обойдемся. Катарине развод тоже ни к чему, она не хочет выходить замуж. Желаю тебе обзавестись ребенком – роди кого-нибудь от Эрнста Гробша.

Ева Плинт. Странно, что у нас с тобой никогда не было детей. Наверное, не суждено, И Эрнст не хочет детей, он такой мрачный. С тех пор как ему довелось стать свидетелем гибели – да, да, – гибели Плуканского, Эрнсту необходим объект для ненависти, а сейчас он его не находит. Я перепугалась, когда он признался, что ненавидит церковь, – ведь он посещал ее каждое воскресенье куда прилежнее меня.

Карл фон Крейль. Попробуй его понять. Церковь отслужила свой век, по крайней мере в наших краях. Кундт и иже с ним, включая Эрфтлера, выпотрошили ее, и теперь она им почти не нужна. Почему же Гробш ненавидит ее… о ней можно печалиться… Даже мой отец был печален после панихиды по Эрфтлеру-Блюму, а прежде мог выдержать сколько угодно траурных месс.