Женщины у берега Рейна   ::   Бёлль Генрих

Тогда устраните все, что довело вашу жену до самоубийства, все, что она узрела в лицах Эрфтлера-Блюма и его сообщников и что вы сами могли распознать на лице Димплера, – ухмыляющуюся самоуверенность, которая написана на физиономиях тех, о ком Лора читает и слышит, кого видит на телеэкране и кто бессилен заставитьее отнестись всерьез к какому-нибудь закону. Видимо, вам следовало внушить вашей жене уверенность, которая, несомненно, есть в вас, что те господа не вечно останутся нашими господами. Итак, я голосую без всяких оговорок – да, вы должны принять этот пост.

Генрих фон Крейль молча поворачивается к Еве Плинт.

Ева Плинт. Я начинаю прозревать, понимать, что такое политика. Прежде я в ней не разбиралась, думала, что это игра ради самой игры, без каких-либо последствий. Я была не легковерной, но легкомысленной. Только этой ночью до меня стало доходить, что Гробш, мой Эрнст Гробш, именно потому, что он циник, действительно верит, что может кое-чего добиться. Ладно, от Хойльбука можно избавиться, но как ты, пока еще мой свекор, как ты сумеешь избавиться от таких, как Кундт, Блаукремер, Губка, который опаснее, чем все они, вместе взятые? И почему Губка обладает такой властью?…

Карл фон Крейль. Может статься, что от Губки мы избавимся. На рассвете, когда он пробирался к Блаукремерше, его подстрелила охрана Блаукремера. Непонятно, почему он не воспользовался воротами – ведь для него они не были заперты. Может, им овладел романтический порыв: к любимой женщине надо пробираться на рассвете через кустарник. Полная загадка. Факт один: он проник в парк сзади и упорно лез дальше, хотя охрана обнаружила его, окликнула, даже осветила прожектором и предупредила, что будет стрелять. Мне кажется, он намеренно подвергал себя опасности.