Жестокость   ::   Нилин Павел

- Говорят, начальник ваш сильно отличился? Говорят, он сам и ловил его и очень отличился? Перестрелка, говорят, была?

- Была, - опять кивнул Венька.

- Вот видите, - округлил глаза Долгушин. - Ну, хорошо. Очень хорошо. И он еще больше изогнулся перед нами: - Интересно, что же вы будете теперь делать с ним? Застрелите, наверно...

- Застрелим, - механически подтвердил Венька.

- Ну, хорошо, - опять сказал Долгушин. - Очень хорошо. А я думал, вы его еще судить будете.

Венька почти не слушал Долгушина. И поэтому я, чтобы не было неясности, кратко объяснил, что мы никого не судим, мы только ловим, а это уж суд решит, что с ним делать, с Воронцовым.

- Суд? - снова округлил глаза Долгушин. - Ну, это хорошо. Очень хорошо.

- Что хорошо? - сердито спросил я.

- Все хорошо, - сказал Долгушин. - Поймали - значит, хорошо. Теперь уже будет полное спокойствие. - И, взмахнув салфеткой позади себя, как лиса хвостом, отошел от стола.

Венька выпил пива сразу два стакана, но котлеты есть не стал, слегка поковырял вилкой и отодвинул тарелку.

Пока я ел, он задумчиво водил ножом по скатерти, вычерчивая незримые фигуры. Потом сжал в кулаке нож, легонько постучал им по столу и сказал:

- А все-таки мне здорово обидно...

- Да уж, Юлька поступила некрасиво, - поддержал я разговор. - Главное, нашла кому показать письмо - Узелкову! Он теперь будет трепаться.

- Ерунда, - сказал Венька и сделал свое обычное отталкивающее движение, будто отметая что-то мелкое, ненужное, наносное. - Не в этом дело. Совсем не в этом. И Юля, я считаю, ни в чем не виновата.