Житие одной бабы   ::   Лесков Николай Семенович

- Выходи, бабы, выходи! - командовали ребята.

- Ну кто еще? Бабы молчали.

- Высказывай друг на дружку, по-дворянски: кто еще?

- Настька Прокудина! - крякнул кто-то.

- И то! Настька! Настька! выходи. Ты ведь песельница была.

Настя хотела отговориться или спрятаться, но бабы ее выпихнули в кружок, где стоял певец и кандидатки на занятие женской партии в загадках.

- Вот теперь судьба как велит. Нынче ночь-то ведь петровская, все неспроста делается. Хватайся, бабы!

Бабы стали хвататься руками за палку. Верхняя рука вышла Настина.

- Настьке играть, - крикнули все. Бабы, хватавшиеся за палку, отошли в пестрый кружок, а Настя осталась в середине перед Степаном.

- Заводи, Степка.

Степан откашлянулся и чистым высоким тенором завел требуемую песню.

- Экой голосистый! - шептали бабы, - не взять Настьке под него.

Куплет кончился, нужно было петь Насте. Все хранили мертвое молчание и ждали, как взведет Настя против Степанова голоса.

Настя давно не певала и сама уж отвыкла от своего голоса, но деться было некуда, нужно было петь. Она тоже откашлянулась и взяла выше последней ноты Степана.

- Важно! Вот так песельница! Вот так пара! - кричали ребята.

Степан был рад, что есть ему с кем показать свою артистическую удаль, и еще смелее запел:

Напой мово коня

Среди синя моря,

Чтобы ворон конь напился,

Бран ковер не замочился

И не мокор был, - сухой.