Жизнь Клима Самгина (Часть 2)   ::   Горький Максим

- Озоруют у нас от избытка сил, хвастун Садко дурит, неуемный Васька Буслаев силою кичится, - толковал старик историк, разливая по стаканам ароматный, янтарного цвета чай.

Самгин понимал, что Козлов рассуждает наивно, но слушал почтительно и молча, не чувствуя желания возражать, наслаждаясь песней, слова которой хотя и глупы, но мелодия хороша.

Раскалывая щипцами сахар на мелкие кусочки, Козлов снисходительно поучал:

- А критикуют у нас от конфуза пред Европой, от самолюбия, от неумения жить. по-русски. Господину Герцену хотелось Вольтером быть, ну и у других критиков - у каждого своя мечта. Возьмите лепешечку, на вишневом соке замешана; домохозяйка моя - неистощимой изобретательности по части печева, - талант!

Оса гудела, летая над столом, старик, следя за нею, дождался, когда она приклеилась лапками к чайной ложке, испачканной вареньем, взял ложку и обварил осу кипятком из-под крана самовара.

- Я, разумеется, не против критики, - продолжал он голосом, еще более окрепшим. - Критики у нас всегда были, и какие! Котошихин, например, князь Курбский, даже Екатерина Великая критикой не брезговала.

Он сокрушенно развел руками и чмокнул:

- Но все, знаете, как-то таинственно выходило: Котошихину даже и шведы голову отрубили, Курбский - пропал в нетях, распылился в Литве, не оставив семени своего, а Екатерина - ей бы саму себя критиковать полезно. Расскажу о ней нескромный анекдотец, скромного-то о ней ведь не расскажешь.